— Ты послал кучера следить за ней? — спросил Маледикт.
— Очень уж у нее был решительный вид. Я хочу знать, куда она отправилась, — ответил Джилли.
— Ты прав, — одобрил Маледикт. Он попытался скрыть свое беспокойство за раздражительностью, возможность продемонстрировать которую представилась незамедлительно: открылась, предварительно громко скрипнув, входная дверь, и раздался голос Ливии, исполнявшей обязанности дворецкого.
— Ну, кто еще там? Все ваши карточки и цветы, вся эта суета из-за какого-то старика…
— Это Беллингтон, — сказал Джилли, выглядывая в коридор. — А ним Эхо. — Он поставил бокал, звякнув о поднос. — Учитывая столь внезапную смерть Ворнатти, неприязнь к тебе Ласта и яд, которым брызжет Мирабель, можно заключить, что Эхо наверняка будет искать зацепки для обвинений.
— Я не боюсь Эхо, — заявил Маледикт.
— И напрасно. Среди его приспешников — не только сброд Особого отряда, но и влиятельные люди вроде Вестфолла и Ласта. Даже Арис к нему прислушивается.
— Так каков твой совет? — спросил Маледикт.
— Выслушай из уст Беллингтона завещание, да смотри не перебивай и не отпускай колкостей. По возможности держи рот на замке и притворись скорбящим. Пожалуйста. Или Эхо бросит тебя за решетку. — Джилли проводил Маледикта до коридора. Из библиотеки он слышал, как Эхо и Беллингтон обмениваются высокопарными фразами.
— Я мог бы навсегда избавить нас от его опасного присутствия, — проговорил Маледикт. — Подсыпать что-нибудь в вино — кое-какие яды из моих запасов не имеют совершенно никакого вкуса. Не составит труда…
— Нет, — вскрикнул Джилли. — Ты спятил? — Он заговорил едва слышным шепотом. — И вообще, додумался говорить об отравлении, когда Эхо совсем рядом.
— Он не более чем человек, а не какое-нибудь мстительное создание темного божества, — сказал Маледикт. Уголки его губ приподнялись в легкой улыбке.
К тому времени, как Джилли поборол несвоевременное желание рассмеяться, Маледикт уже здоровался с гостями, приветствуя Эхо первым, соответственно рангу.
— Лорд Эхо, что привело вас сюда? Трудно представить себе, что вы намерены засвидетельствовать покойному Ворнатти почтение, которого не испытывали к нему при жизни.
Темные глаза Эхо сузились.
— Я нахожу странным тот факт, что Ворнатти взял вас в свой дом, а его внезапную кончину — очень и очень подозрительной.
— В сердечных делах непросто разобраться, — ответил Маледикт. — Симпатия барона ко мне и остановка его сердца в равной степени необъяснимы. Однако если это доставит вам удовольствие, можете вместе со мной присутствовать при оглашении завещания.
В разговор включился дородный Беллингтон, до сих пор раскачивавшийся на каблуках.
— Если вы желаете, чтобы лорд Эхо ознакомился с содержанием документа, у меня нет никаких возражений.
Пока Беллингтон извлекал завещание из потрепанного кожаного чемоданчика, Маледикт уселся и приготовился слушать. Поверенный закашлялся, побагровел от напряжения.
— Вы уже знакомы с завещанием усопшего барона?
Стук в дверь не дал Маледикту ответить и вызвал недовольное ворчание Эхо.
— Ваши слуги не знают своего места.
Он резко распахнул дверь, напугав Ливию.
За ее спиной стоял Янус, облаченный в цвет, который при дворе называли лазурью Ласта. Эхо передразнил испуганную гримасу Ливии и отступил.
— Вы решили нанести визит в скорбящий дом? — Лицо Маледикта засветилось улыбкой, Беллингтон снова кашлянул.
— Меня послал Арис, — ответил Янус, отвешивая полупоклон в сторону Эхо, — чтобы передать свои соболезнования. — Юноша протянул письмо, опечатанное синей с золотыми краями лентой. Эхо потянулся к бумаге, но Маледикт его опередил.
— Сначала вы суете свой нос в завещание, теперь — в мою переписку? Как убийственно скучна должна быть ваша жизнь, Эхо, если вы так интересуетесь моей. — Он взял послание, Янус склонился и коснулся губами пальцев Маледикта. — Он ожидает ответа, мой темный рыцарь.
Беллингтон поднялся со своего кресла:
— Быть может, мне следует прийти позже…
— Сядьте, — скомандовал Маледикт, — начинайте читать. Давайте узнаем последние соображения моего покровителя.
— В общих чертах, ограниченные в порядке наследования и отчуждения владения в Итарусе и титул передаются следующему в роду, то есть Данталиону Ворнатти; загородная резиденция барона в Антире, являвшаяся пожизненной, возвращается Короне; резиденция на Дав-стрит и немалое состояние барона причитаются вам, Маледикт.
Эхо напрягся. Словно почуяв настроение хозяина, распрямили спины бойцы Особых отрядов, что всё время прятались в саду.
— Быть может, нам следует еще раз повнимательнее взглянуть на его тело, — проговорил Эхо. — Оставить состояние чужаку, пренебрегая родней…
— Если вам так хочется — извольте. Только потом хорошенько утрамбуйте землю на могиле, иначе барон обязательно встанет и будет бродить, — нашелся Маледикт, тогда как даже Янус на миг похолодел. Джилли же, у которого ком застрял в горле, постарался напустить на себя не виноватый, а несчастный вид.
— Клянусь богами, у тебя грязный язык…
— Скажите Арису, — проговорил Маледикт, возвышая голос над словами Эхо, — скажите ему, что я чрезвычайно рад принять его соболезнования и откликнуться на его просьбу. Я делаю это с удовольствием. — Открытое письмо сухо зашептало в тесной комнате, шурша бумагой о манжеты Маледикта.
— Возможно, Эхо сможет доставить ваш ответ, — предложил Янус, — раз уж он в самом деле собирается подать Арису прошение об эксгумации.
Возмущенный Эхо ринулся к двери. Маледикт заметил:
— Джилли, похоже, лорд Эхо пресытился нашим обществом. Будь добр, проводи его — и Беллингтона тоже.
— Сэр, — засуетился поверенный. — Мы должны вникнуть в подробности. Помимо обычных дел с земельной собственностью, остались еще антирские бухгалтерские книги, с которыми тоже нужно разобраться. Их надо отправить за границу, пока найдется новый человек, достойный доверия.
— Для этого, несомненно, подойдет другой день, — заключил Маледикт.
Беллингтон кивнул.
— Вполне вероятно, что Итарусу потребуется некоторое время, чтобы найти замену Ворнатти. Как я понимаю, за его должность начнется серьезная борьба при дворе. Хотя, полагаю, Данталион Ворнатти пока впереди — пусть даже только благодаря тому факту, что способен разбирать почерк барона.
Джилли настойчиво выпроваживал гостей. Беллингтон покинул дом с видом человека, у которого с плеч свалился тяжкий груз ответственности.
Янус кивнул Эхо и предложил:
— Милорд, проводить вас до кареты?
— Нет, — отрезал Эхо, задержавшись взглядом на письме в руках Маледикта.
Джилли захлопнул дверь, привалился к ней и медленно сполз на прохладную мраморную плитку прихожей.
Чья-то тень заслонила от него свет; он поднял глаза. На лестнице в нерешительности остановился Маледикт.
— Джилли, ты хорошо себя чувствуешь?
— Достаточно хорошо для человека, в дом к которому через три дня после убийства заявился Эхо.
— Придержи язык, — оборвал Янус. — Эхо будет шпионить не один день. Лишь авторитет Ариса так скоро избавил нас от его присутствия.
— Рано или поздно кто-нибудь расскажет ему о моей шкатулке с ядами и зельями. Он будет разочарован, узнав, что Ворнатти умер куда менее экзотической смертью, — сказал Маледикт.
Он сделал несколько неторопливых шагов вверх по лестнице вслед за Янусом, опять остановился.
— Джилли, мне потребуется твоя помощь.
Джилли кивнул, гадая, чего еще хочет Маледикт.
— Нужно скопировать антирские гроссбухи Ворнатти — частные, где содержатся подробности о средствах, которые возвращались Арису. Не надо копировать почерк Ворнатти — лишь сами данные, — распорядился Маледикт. Он шагал вверх по ступеням, развязывая черный крават, потом сдернул черный же камзол и перекинул его через перила.