- Это не романтика, Джессика. Прекрати смотреть на меня так. Не трогай меня нежно. Будь грубой. Это траханье. Вот и все. Это не любовь. Это никогда не будет любовью.
Я уставилась на него. Мое сердце разбилось, все мои чувства к нему расплылись и объединились в болезненной луже в моем животе.
И затем он наклонился, отступая от меня. Себастьян грубо схватил меня за бедра, переворачивая на живот.
Когда он потянул мои бедра вверх к себе, я инстинктивно пододвинулась и оперлась на руки. Затем он резко прижался ко мне.
- Я собираюсь трахнуть тебя жестко.
Его слова задели меня за живое, и я не знала, как реагировать. Я все еще прокручивала его другие высказывания. Потрясенная молчанием, я уставилась на простыни под собой.
Себастьян имел в виду то, что сказал, он собирался трахнуть меня жестко. Моя грудь и голова были внезапно прижаты к матрасу, поскольку он одновременно вошел в меня и крепко сжал мои руки за спиной.
Это было грубо, и это на самом деле ощущалось хорошо. Однако, я не могла не думать, что чувствовала бы себя лучше, если бы мое сердце не умирало медленной смертью. Мне просто хотелось, чтобы он перестал отталкивать меня. У нас, очевидно, была связь, и мне стало жаль Себастьяна и его неспособность к полноценной связи с другим человеком.
- Ты ведешь себя мило, но ты очень непослушная девочка, не так ли, Джессика? - его тело наклонилось ко мне, позволяя ему проникнуть глубже. - Скажи мне, как ты грязна, - его рот дотронулся до моего уха.
Я не могла ответить. Я эмоционально не присутствовала. Это действительно ощущалось восхитительно, его гладкое возбуждение - растягивающее, раскрывающее и заполняющее меня. Но я не хотела поощрять его поведение ранее, поэтому ничего не сказала ему в ответ.
Он понял, что я не собиралась подыгрывать. Откидываясь назад, он схватился за мои бедра почти болезненно и начал двигаться быстро и жестко. Откуда ни возьмись, его ладонь жестко приземлилась на мою задницу. Громкий шлепок звенел по всей комнате, и мою задницу ужасно щипало, прежде чем он потер ее теплой ладонью.
- Трахни меня, - выдохнул Себастьян. - Я не могу получить достаточно твоего тела.
Его руки ухватились за мою грудь, и он потянул меня так, чтобы моя спина крепко прижалась к нему. Его пальцы теребили мои соски, прежде чем спуститься по животу ко мне между ног. Подушечкой своего пальца он вырисовывал нежные круги по моему пульсирующему клитору, и это все, что мне было нужно.
Против своей воли, я выкрикнула.
- Себастьян…
Мое тело дрожало около его, и я кончала, а его бедра продолжали вбиваться в меня. Мое тело обмякло, и я упала вперед. Себастьян держал мои бедра в воздухе и продолжил свою миссию за оргазм.
Толкнувшись еще несколько раз, он вытащил его и кончил на мою задницу. Это было горячо, и все стекало вниз по моей ягодице. Он распространял сперму по моей заднице своей головкой, пока дрочил свой иссохший член.
Позволяя его телу упасть рядом с моим, от гнева я быстро перекатилась на бок, повернувшись к нему спиной. Я не могла справиться со своими чувствами и не хотела смотреть на него, в данный момент.
Мое сердце болело из-за того, чего, очевидно, никогда не будет. И все еще мое тело находилось в эйфории, отходя от этого, как ничего другого.
Себастьян был груб и агрессивен, и если быть честной самой с собой… я наслаждалась этим.
Я почувствовала, как его горячая рука скользнула вниз по моей руке, но его нежные прикосновения в любом случае ощущались, как ложь. Я не хотела, чтобы мне лгали. Убирая его руку со своей, я отодвинулась подальше от него.
- Оу, так теперь я не могу прикоснуться к тебе? – спросил он.
- Не так. Не с какой-либо нежностью. Никакой романтики, помню, это просто траханье.
Я была оттрахана, большим количеством способов, чем один.
1 – «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда» – повесть шотландского писателя Роберта Стивенсона. В которой доктор приходит к научному открытию, заключающемуся в том, что в человеческой психике существует одновременно несколько аспектов одной и той же личности, а человек, как таковой есть продукт одновременного совмещенного действия всех этих личностей.
Джессика спала рядом со мной, случайный звук вырвался из нее, как будто ей что-то снилось и она в беде. Ее рыжие волосы прикрывали большую часть лица, но я все еще мог видеть надутость ее едва обижающихся губ.
Я облажался, умственно. Хуже, чем что-либо пережитое мной, когда был моложе. За исключением той ночи, которая постоянно преследовала меня во снах. Опыт закалил и превратил меня в человека, которым я стал теперь. Толька так я мог вернуться к жизни после той ночи и не чувствовать ничего вообще. Либо это, либо умереть от душевной боли.
Джессика ломает стену, которую я построил, и я плохо отреагировал, потому что это испугало меня. Я технически не боялся чувств к ней, я боялся чувствовать что-либо вообще. Я упорно работал, отгораживаясь от всего, чтобы прожить все свои дни – чтобы отвлечь себя от одного единственного момента, который определил всю мою оставшуюся жизнь.
И худшее во всем этом, я причинил ей боль. Я видел это в ее глазах, когда лгал ей в лицо, говоря, что это никогда не будет любовью.
Протянув руку, я взял прядь волос Джессики и потер ее между двумя пальцами. Это правда и мне нужно признать это для себя. Я влюбляюсь в нее. Я – человек, не веривший в чушь этого слова, которым каждый вокруг разбрасывается; мужчина, который думал, что любовь – женское слово. Я всегда искренне верил, что мужчины не способны на любовь, особенно такой человек, как я. И все же я способен, смотрю на это прекрасное создание и пытаюсь выяснить, что же чувствую.
Все ощущалось удушливым, словно воздух вокруг меня был слишком густым, слишком влажным. Думал ли я о своих чувствах или о том, чтобы не быть рядом с ней, я постоянно чувствовал, что не мог дышать. Вес, столь тяжелый, как будто Нью-Йорк прижался к моей груди, и я не мог его поднять, независимо от того насколько я сердит, или это все же означает, что я способен любить. Он просто ни хрена не сдвигается с места.
И эти глаза… эти большие, доверчивые, прекрасные глаза. Я не мог, к черту, выбросить из головы этот момент, когда боль проникла в эти глаза. Они преследовали меня, потому что я был причиной этого страдания.
Выскользнув из постели, я тихо оделся, стараясь не разбудить ее. Пристально смотря на нее, пока она спит, я наблюдал, как ее грудь поднималась с каждым глубоким вздохом. Я был заворожен – эффектно пойман в паутину, которую лично сплел. Мне пришлось убраться оттуда. Я должен был развеяться, прежде чем не смогу уйти.
Прохладный ночной воздух заставил меня дрожать, пока я стоял снаружи и ждал камердинера, который должен был пригнать мой автомобиль. Городские огни мигнули, как будто вселенная пыталась передать секретное сообщение только мне – визуальная своего рода Азбука Морзе для сумасшедшего ублюдка. Я закрыл глаза на все это и держал их закрытыми, пока не услышал мурлыканье своего тормозящего Ягуара.
Как только оказался в тепле своего автомобиля, я еще некоторое время сидел, не двигаясь с места, и собирался вернуться обратно внутрь. Камердинер стоял у бокового окна со стороны водителя, ожидая меня, чтобы подняться обратно. Я ухватился за руль и встряхнул свою голову. Остаться на ночь – это не мое. Проводить время после секса с женщиной вообще было тем, чего я всегда избегал. Очевидно, это стало по-другому с Джессикой.
Я передумал и отправился в путь, поехав медленно, чтобы было время подумать. Я отмотал ночи назад и пытался определить точный момент, когда произошли все эти изменения во мне.