— Ну, показывайте, — проговорила молодая девушка, появляясь посреди полуразгромленной улицы. Рядом с ней стояли, прижимаясь к ее платью, две девочки в розовом и сиреневом платьях. Девочкам на вид было лет пять-шесть, и они наперебой рассказывали о случившемся, некультурно показывая пальцем.
На земле валялось штук пять авроров, по телам которых прыгала симпатичная обезьянка. Обезьянка была симпатична еще и медальоном ДМП на шее, что показывало ее ведомственную принадлежность.
— Говорите, это была женщина?
— Да, злая такая тетя, которая совала палочку в рот и выдыхала дым.
— Очень злая? — почему-то спросила девушка.
— Десять секунд до «по попе», — подумав, сказала Тринадцатая.
— Ну хорошо, попробуем превратить ее обратно, пока Творец не заметил, — улыбнулась девушка.
Сознание вернулось внезапно. Гермиона обнаружила себя сидящей на корточках, но что было хуже всего — она была абсолютно обнажена, за исключением медальона ДМП на шее. Вытряхнув валявшегося без сознания аврора из мантии, женщина быстро завернулась в нее.
— Ой, Мия, а тетенька цвет сменила…
Что-то беспокоило Гермиону. Она оглянулась, но улица была пустынна. Она призвала свою палочку, которая сразу же прыгнула ей в руку. Женщина наложила на себя заклинания расширенной диагностики, чтобы узнать, что с ней все в порядке, за одним маленьким исключением. Через минуту громкий панический вопль разорвал тишину Лютного переулка.
— Что здесь происходит? — раздался напряженный женский голос.
— Ой, Творец, — практически одновременно прошептали дети, прячась за девушку.
— Дети не виноваты, твоя Героиня сама на что-то нарвалась, мы лишь вернули форму, — попыталась объяснить девушка, но Творец уже завелась.
— Ах вы, мелкие хулиганки! — закричала она, визуализируя широкий и страшный ремень. — Я вас сейчас!
— Не с-с-с-смей трогать детей! — зашипела девушка, преображаясь.
В ее руках возникли два ярких огненных шара, волосы встали дыбом, а сила прокатилась по всей улице, ломая и корежа ее. За спиной девушки раскрылись огромные белые крылья. Творец Мира также преобразилась — ремень обратился в кнут, все вспыхнуло огнем.
Маленькие девочки очень испугались того, что должно было произойти, и в страхе своем потянулись к родителям. Когда четверо Старших возникли в переулке, он был затянут дымом и полон огня. Лютный практически перестал существовать, только какая-то сила оградила людей в этом месте.
Когда сознание вернулось к Гермионе, она обнаружила себя в Министерстве, вместе с аврорами, кожа которых потемнела и стала одного оттенка с ее кожей. В мыслях, как это объяснить друзьям и мужу, она вызвала колдомедиков. В Мунго женщина провела два месяца, но, к сожалению, безрезультатно.
— А я не дам наказывать малышек за то, в чем они не виноваты!
— А то, что вы с Творцом того мира разгромили улицу, тебя не смущает?
— А нечего было трогать детей!
— Что хоть случилось?
— Одна из Героинь изменила цвет кожи.
— И все?!
— Ну да…
— Тьфу… Отправляйся к своим детям, Ректорат претензий не имеет.
— А как Творец?
— Считай, что она почернела от горя. Там у вас все почернело и все почернели.
— Вот все бы вам смеяться…
— Иди давай, не отнимай мое время.
Пресс-конференция началась в указанное время. Творец Мира наблюдала за нею издали. Среди «Золотого Трио» сильно выделялась Гермиона Джин Грейнджер, которая и не могла подозревать, кому обязана новым имиджем… А где-то вдали, среди Миров, Творец Канонического Мира ставила точку…
Брат
Мальчика, лежащего в позе эмбриона, пинали ногами другие мальчики. Он мог только плакать, потому что мальчику было очень больно. Когда другие мальчики почему-то убежали, он, с трудом встав, медленно побрел домой, хотя это место домом не считал. Он думал о том, что если бы Дад поменялся с ним местами, то, наверное, понял, как это больно, когда тебя бьют ни за что. А «дома» его наказали за порванную одежду, называя «уродом» и «неблагодарным». Жить не хотелось, вот совсем. В такой жизни не было никакого смысла. Мальчику было семь, и он видел, что есть дети, которых любят. Мальчик не понимал, чем он плох? Чем он отличается от других? Только ли тем, что у него нет родителей?
— Шестая, а давай их местами поменяем?
— А нам по попе не дадут?
— Ну дава-а-а-ай! Если рассердятся, я скажу, что эта моя идея была, пусть мне по попе дают.
— Так нечестно, Тринадцатая…. Наставница что говорила?