— Да! Да! Да! Авада кедавра!
— Ах ты гад! — вскричала маленькая девочка и стукнула Дамблдора по голове чашей Хафлпафф.
В этот момент произошло несколько событий. Во-первых, заклинание чуть не попало в Минерву МакГонагал, которая в ответ мгновенно спеленала шефа всем, что помнила и знала, а знала она много. Во-вторых, крестраж в чаше на голову Великого Светлого рассчитан не был и потому развеялся со стоном. Крестраж был рассчитан почти на все — и на дробление, и на пожар, и на наводнение, и даже на кислоту. Только яд василиска и Адский огонь могли его уничтожить. Оказалось, что голова Дамблдора также справляется с этой миссией.
Прибывшие авроры проверили палочку Дамблдора, сильно удивились и забрали его с собой, а Фоукс…
— Ой, какая птичка красивая!
— Давай ее себе заберем? Дяде она уже точно не понадобится, да и нельзя гадам такую красоту давать, да, птичка?
— Давай! Давай!
…а Фоукс, издав торжествующую трель, медленно растворился в воздухе.
***
— Слышали, Дамблдор пытался убить МакГонагал?
— Ого! А чего это он вдруг?
— Говорят, с ума сошел, в Мунго сейчас.
— Значит, эта проблема решена. Что будем делать с недолордом?
— Проклянем, чтобы сгнил заживо, — твердо сказала Вальбурга Блэк. — Пророчество ему в одно место…
И Блэки прошествовали в Ритуальный Зал. Черный-пречерный ритуал начался… Лилась кровь жертвенных баранов, звучали воззвания к Хранителю Рода… И явился Хранитель Рода на зов. И рассказал Блэкам про крестражи Темного Лорда. Проклясть разделившего душу нельзя — он уже проклят. Но Блэки и Поттеры, совершенно озверевшие от открывшихся новостей, подключили Отдел Тайн, где у Карлуса работал старый друг.
Для Тома Марволо Реддла, называвшего себя лордом Волдемортом, арест и последующее заключение оказались полнейшей неожиданностью, хотя он и сумел ранить нескольких авроров при задержании. А его слуги ужаснулись от того, что с собой сделал этот полукровка. И дементоры славно попировали, сожрав остатки души этого сильного, но абсолютно сумасшедшего волшебника. Так и закончилась эта история…
— Что вы тут натворили?
— Ой, Мия! Мы все по заявке сделали!
— Да где же по заявке! Вот оставь вас ненадолго одних… — расстроилась девушка.
— Ну Мия… Ну не надо плакать… — девочки сами почти плакали.
— Ну Мия… По попе, да?..
— А это как автор заявки решит, так и будет, — грустно улыбнулась девушка.
И две маленькие девочки жалобными, полными слез, глазками, выражавшими страх и надежду, посмотрели на автора заявки.
Гермиона и злодеи
Когда пал Господин, это почувствовали все. Метка отдалась такой сильной болью, куда там круциатусу. Когда Белла пришла в себя и увидела потускневшую метку, она выла и кидалась на стены, Рабастана и Рудольфа, хотя последний, зная нрав своей жены, успел убежать. Рабастан убежать не успел, а стенам бежать было некуда.
Услышав о первых судах, Белла очень быстро сообразила, что им троим светит северный морской курорт с дементорами, потому собрала совет.
— Мы должны отмазаться от тюрьмы, — сказал грубый Рабастан, долгое время общавшийся с отребьем в Лютном.
— И как?
— Скажем, что были под «империо», а чтобы не цеплялись, ребенка заведем.
— Ребенок — это не мгновенно, — заявила умная Белла, — это девять месяцев, если повезет.
— Да, за девять месяцев нас заметут, — глубокомысленно заявил Рабастан.
— Я придумала! Надо грязнокровку украсть и выдать за свою! — выдала Белла гениальную идею.
На том и порешили. Побежали, значит, Лестрейнджи в магловский Лондон грязнокровку искать. Искали они, искали… И мусорки все перерыли, и дома терпимости, но все никак. И тогда увидели они девочку в руках маглы. Сильную такую, от ее силы аж лампочки лопались, на что отец девочки ругался нехорошими словами, поминая Китай. И вот решили они, значит, чью-то радость и отраду умыкнуть. Темной-темной ночью прокрались злодеи к маленькому уютному домику и…
— Мия, а что они делают?
— Они думают, что похищают ребенка, ты кушай, кушай.
— Но так нечестно! Вот я им!
— Вы чего тут забыли? — появилась перед Беллой маленькая девочка в золотом сиянии.
— Мы это… — туманно объяснила Белла.
— Нам бы ребеночка, — скорчив рожу, сказал Рудольф.
Наверное, он считал такой оскал умильной рожицей. Девочка аж отшатнулась.
— Именно этого? — спросила девочка, все закивали. — Но так нельзя… Ладно!
Махнула она рукой, и малышей в доме стало двое. Один из малышей подплыл по воздуху к Белле.