— А Волдеморт где? — уже тише поинтересовался Дамблдор.
— Тоже только что тут был, — вздохнул кто-то. — А потом бух!
— Что «бух»? — удивился Альбус, буха по плану не было.
— Что-то бух, они исчезли, котел перевернулся, и только этот гад, — пнул Питера все тот же Пожиратель.
— Питер, мальчик мой… — начал Дамблдор.
— Вот! Я знал! Он предатель! Бей его, ребята! — раздался тоненький голосок откуда-то сбоку.
— Похоже, Драко действительно последняя надежда рода, — хмыкнул Великий Светлый, оглянувшись на тонкоголосящего. — Ладно, недосуг мне, вы все должны простоять в углу десять лет, чтобы хорошенько подумать о своем поведении.
— У-у-у-у-у-у, — ответили ему Пожиратели, но Дамблдор уже аппарировал прочь, думая о том, что теперь делать.
— Ну, где? Где он? — поинтересовался министр Фадж.
— Он улетел, но обещал вернуться, — туманно ответил Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. — Так что победила дружба.
— Дамблдор! Вы мне за это ответите! Вы… Вы… Вы… — Фадж захлебнулся слюной и подавился своим английским языком. А Дамблдор, весело припрыгивая под хруст суставов, отправился в замок.
***
Заявившаяся домой взрослая Гермиона с таким же взрослым юношей и годовалым ребенком несколько озадачила родителей. Мистер Грейнджер, можно сказать, застыл, нащупывая ремень, но миссис Грейнджер остановила мужа. Ей очень хотелось разобраться в том, что произошло, ведь совсем недавно дочь выглядела вполне обычным подростком, а тут она вдруг взрослая и с дитем, которого явно не вчера родила. Насупленная девочка была похожа на Гермиону и на молодого человека, что вознамерился ее защитить от папы.
— Олень, папу не трогай, он девочек по попе не бьет, — прокомментировала девушка. — Папа, мама, познакомьтесь: олень — это Гарри Поттер, мой муж, ребенок — Эльза Поттер, наша дочь.
— Доченька, когда вы успели? — поинтересовалась миссис Грейнджер.
— Ма-а-агия, — протянул Гарри и резко пригнулся, отчего папин кулак встретился с Гермиониной ладонью.
— А реакция хорошая, — прокомментировал Марк Грейнджер.
— Жить-то хочется, — ответил ему Гарри Поттер. — Тут без реакции никак.
— По внучке не скажешь, — улыбнулся Марк. — Или вас не спрашивали?
— Как ты догадался, папа? — удивилась Гермиона. — Выяснилось, что мы любим друг друга, только олень молчал, как придушенный, вот высшие силы нас и одарили.
— Мне еще тебе серенады петь, — вспомнил Гарри. — Надо у котов мисс Фигг мастер-класс взять…
— Расскажи, что случилось, доченька, — тактично попросила Эмма Грейнджер. — Только внученьку покормить надо сначала.
— И офефь, — не очень внятно сообщил ребенок.
— Вы с ней осторожнее, — посоветовал Гарри. — Совсем недавно она страшным Темным Лордом была.
— Нам не страшен темный лорд, темный лорд, темный лорд, — опять пропела миссис Поттер. Глаза Эльзы, обладавшей, как выяснилось, музыкальным слухом, округлились и стали жалобными.
— Спой еще что-нибудь, любовь моя, — наблюдая эффект, попросил Гарри. — Глядишь, ты его так перевоспитаешь и попу бить не придется, — Эльза сглотнула, прикрывая руками попу. — Кстати, а она так голой и будет?
— Ой, — спохватилась Гермиона, трансфигурируя девочке платье. — Надевай, а то запою!
Увидев розовое платье, Эльза скривилась, но потом, услышав угрозу, быстро оделась, не слезая с маминых рук. Девочка, несмотря на характер, чувствовала, что вот это мама, а это папа, и по попе не хотела. Поэтому вела себя смирно и почти не капризничала. Мама, которая Гермиона, а не которая уже бабушка, понесла ребенка на кухню, кивнув туда же Гарри, который радостно унесся готовить ребенку поесть. Свежеиспечённые бабушка и дедушка потянулись следом.
Чуть позже Гарри кормил с ложечки капризничающую девочку, говоря ей:
— Салли, ты был умным мужиком, зачем ты позволил проводить ритуал недоучке?
— Боше некому, — отозвалась девочка.
— Вот теперь ты девочка, и моя дочь, — проговорил Гарри. — Поэтому эпичной битвы не будет, а будет что?
— Нихацу… — тихо сказала маленькая девочка, и была она такой милой, что Гарри обнял своего бывшего врага.
— Любить тебя будут, — тихо сказал всю жизнь мечтавший о семье мальчик в теле взрослого дяди. — Одевать, заботиться и кормить.
— А если… ну… — девочка исподлобья посмотрела на свежеиспеченного отца.
— А тогда мама песенку споет, — улыбнулся он, глядя в округлившиеся глаза дочери.