— Сал, представляешь, а ты, оказывается, тёмный маг, маглокровок хотел извести.
— Я?! — Гарри был в шоке.
На глаза мальчика навернулись слёзы. Перед глазами проносились картины прошлого… Как с трудом обнаруженных волшебников привозили и аппарировали в убежище, как с ними возились, помогали, спасали… Скольких он лично вынес из горящих домов. И вот теперь…
— А я тебе говорил, что зря ты это. Чернь не может быть благодарной, — жёстко бросил Невилл, в душе сильно переживая за друга.
КОНЕЦ
— Салли, твоих родственников до седьмого колена! Это что такое? Что это такое, я тебя спрашиваю? Кто из твоих потомков испортил мою вещь? — кричала Гермиона на Гарри, потрясая своей диадемой, из которой вился чёрный дымок.
Гарри закрыл голову руками и свернулся в привычную позу эмбриона, переживая приступ ярости возлюбленной. Он не понимал, о чём она кричит, но заранее был согласен с любой карой. Гермиона, слегка поостыв, вытянула чужеродную сущность из диадемы, воплотив её в простого голема, чтобы допросить, и только сейчас увидела состояние Гарри. Девочке стало стыдно, она обняла мальчика и поцеловала куда-то в район глаза. Гарри сразу же обнял девочку в ответ, наслаждаясь её прикосновениями, отчего Гермиона смутилась и повернулась к шатающемуся голему.
— Ты, отрыжка дракона, кто такой? — грозно вопросила девочка.
— Я — лорд Волдеморт, Наследник Слизерина, — гордо ответил голем и чуть было не стал горсткой песка от жеста разозлённого Гарри.
— Как ты посмел, наследничек, испортить вещь Кандиды? — прошипел Гарри, желая развеять сущность, но возлюбленная не дала ему этого сделать.
В течение недолгого, но эффективного допроса выяснилось, что этот… наследничек… разорвал свою душу на множество частей, желая бессмертья, на что Кандида лишь фыркнула и начала составлять круг призвания вместе с друзьями. Одна частица есть, остальные можно призвать и посмотреть на весь набор. Чтобы решить — развеять или пусть живёт.
— М-м-м-м, Кандида, тут твоя дочь… — тактично сменила тему Ханна. — Она призрак.
— Что?! Вот как у такой умной меня родилась такая дура, а? — тихо спросила Гермиона. — Ладно, с наследничком Салли разберёмся, придёт время и для дочери.
***
— Па-а-акость! Был старик, а ста-а-ал…
— Тринадцатая, нас же не помилуют…
— Не боись, тут добрая тётенька, она защитит… Ну, хотя бы тебя…
— А ты?
— А мне не страшно, потому что он заслужил, воть!
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор медленно менялся… уменьшалось тело, отвалилась борода, выросли уши… Мадам Помфри была в совершеннейшем ужасе, ничего не помогало, камины не работали, замок, казалось, был полностью отсечен от внешнего мира. А Дамблдор медленно менялся. Уроки шли как обычно, только Квирелл в какой-то момент начал биться в судорогах и впал в коматозное состояние, но от отсутствия этого вонючего заики дети всё равно ничего не потеряли.
Мадам Помфри была цинична, как все медики, видела в жизни всякое, а потому уже ничему не удивлялась. Поэтому, когда перед ней предстал старый сморщенный домовик, она только вздохнула.
— Дамби готов выполнить приказание госпожи!
— Отправляйся на кухню, Дамби.
И тот, кто совсем недавно был Великим Светлым Волшебником, отправился на кухню, ибо что может быть лучше работы для домового эльфа.
***
— Ну вот как она могла так, а?
— Будешь ей тело делать?
— Буду! Глупая девчонка! — Гермиона расплакалась в объятиях Гарри.
— Давай помогу…
Елена Когтевран чувствовала, что её что-то тянет. Призрак думал, что вот и конец его призрачной жизни, когда всё тело вспыхнуло белым светом и пришла сильная боль. Громкий крик означил рождение новой жизни. Пятилетняя девочка проморгалась от слёз, открыла глаза и увидела четверых детей, которые были старше неё, а впереди стояла девочка и с таким знакомым выражением смотрела на Елену, что малышка заплакала.
— Мама… Мамочка…
— Доченька, — Гермиона обняла ребёнка. — Сал, надо её к моим родителям, нечего ребёнку в замке делать.
— А объяснишь как? — Гарри скептически посмотрел на Гермиону.
— Надо ли нам объяснять?
— Логично… Ну, полетели?