XXIV
Ландри очень испугался и стал хлопать ее по рукам, чтобы привести в чувство. Руки девушки были холодны, как лед, и неподвижны, как деревяжки. Он долго тер их и грел в своих ладонях. Когда Фаншона пришла в себя, она сказала:
— Я думаю, что ты играешь мной, Ландри. Но есть вещи, над которыми не следует шутить. Я прошу тебя оставить меня в покое и никогда не говорить со мной; если тебе что-нибудь будет от меня нужно, то обратись ко мне, и я всегда буду к твоим услугам.
— Фадета, Фадета, — горестно сказал Ландри. — Нехорошо, что вы так говорите. Это вы играли мной. Вы меня ненавидите, а между тем заставили предположить иное.
— Я! — сказала она печально. — Что же вы могли предположить? Я вас люблю не меньше, чем ваш брат, а быть может и больше; я ведь не ревную вас и стараюсь содействовать вашей любви к другим, а не расстраивать ее.
— Да, это правда, — сказал Ландри. — Ты добра, как ангел, и я виноват, что упрекаю тебя. Прости, Фаншона, и позволь мне любить тебя, как я сумею. Быть может, я не смогу любить тебя так спокойно, как моего брата или сестру Нанету; но я обещаю тебе, что я не буду тебя целовать, если это тебе противно.
Поразмыслив, Ландри решил, что Маленькая Фадета питала к нему расположение очень спокойного характера. Он не был ни хвастлив, ни тщеславен и потому сразу оробел и не надеялся ни на какой успех, точно он не слышал собственными ушами, что она говорила о нем красивой Маделоне.
Фадета прекрасно понимала, что Ландри по уши влюблен в нее; это так обрадовало ее, что она лишилась чувств. Но она боялась внезапно потерять так быстро найденное счастье и потому хотела заставить Ландри подольше желать ее любви.
Ландри провел с нею весь день. Хотя он и не решался говорить ей о своем чувстве, но он был так влюблен, что ему доставляло удовольствие видеть и слушать ее, и он не мог решиться покинуть ее. Он играл с Кузнечиком, который всегда был невдалеке от сестры и вскоре присоединился к ним. Ландри был с ним ласков и увидал, что этот несчастный малыш, которого все обижали, был не глуп и не зол, если с ним хорошо обращались. Он через час уже так привык к Ландри и был ему так благодарен, что целовал ему руки и называл его «мой Ландри», подобно тому, как свою сестру он называл «моя Фаншона». Ландри почувствовал к нему большое расположение; ему казалось, что все люди, и он, Ландри, в том числе, были очень виноваты перед этими бедными детьми, которых надо было только немного любить, чтобы они были лучше других детей.
И на другой день и во все последующие дни Ландри часто удавалось видеть Маленькую Фадету; если это случалось вечером, он мог поговорить с ней; иногда же он встречал ее днем в поле; тогда он не мог надолго останавливаться с ней, так как она не хотела и не умела пренебрегать своими обязанностями. Но он был доволен, если мог сказать ей хоть несколько теплых слов и хорошенько посмотреть на нее. А она была все так же мила в разговорах, одежде и манерах и со всеми одинакова. И люди обратили на это внимание и вскоре сами изменили и тон и обращение с Фадетой, а вследствие этого и у нее не было охоты бранить или огорчать кого бы то ни было.
Но мнение людей не меняется так быстро, как их решения. Еще много времени должно было пройти, чтобы к Фадете стали относиться, вместо презрения, с уважением, и чтобы отвращение уступило место доброжелательности.
Впоследствии вы узнаете, как произошла эта перемена, теперь же вы можете себе представить, что люди не очень-то обращали внимание на поведение Маленькой Фадеты.
В Коссе иногда собирались под орешниками для беседы несколько добрых старичков и старушек, из тех, которые по-отечески снисходительно смотрят на подрастающую молодежь, а детвора и молодежь кишит вокруг них, — одни играют в шары, другие танцуют. И старики говорят: «Вот из этого выйдет хороший солдат, если он будет продолжать в том же духе; он так ловок и складен, что его не забракуют; а вон тот будет хитер и умен, как его отец; а этот вот унаследовал от матери благоразумие и спокойствие; юная Люсета обещает сделаться хорошей служанкой на ферме; а толстая Луиза будет иметь успех у мужчин. Погодите, маленькая Марион подрастет и образумится, как и все прочие». А когда доходил черед до Маленькой Фадеты, они говорили: «Посмотрите-ка, она не желает ни петь, ни танцовать, а все уходит куда-то. С праздника святого Андоша ее нигде не видать. Должно быть, она очень обиделась, когда дети сорвали с нее чепчик. Она изменила свою одежду и выглядит теперь не хуже других».