чей отражались лишь силуэты девушки и мужчины, стоящего за её спиной. Анжелика вздрогнула, почувствовав, как драгоценный металл коснулся ее кожи. Холодные пальцы старика задержались на ее обнаженных плечах и чуть сжали их. Она смотрела на себя в зеркало, но видела не дорогое платье и роскошное ожерелье, надетые на ней, а темную фигуру человека, с которым совсем скоро ее должна была связать безжалостная судьба. И вдруг она ощутила себя придавленной таким отчаянием, словно на ее плечи легла чугунная плита. - Богатая сбруя для моей норовистой кобылки, - прошептал ей в самое ухо де Модрибур. Анжелика дернулась, словно ожегшись. Украшение было слишком громоздким для изящной девичьей шеи и смотрелось, словно богато изукрашенный ошейник. Они вернулись к столу. Барон с удовольствием смотрел на дочь, и казалось, не замечал её подавленного настроения, а она, сдержав тяжелый вздох, рвущийся из груди, села за стол слева от отца, рядом с герцогом. Граф отметил бледность Анжелики, во взгляде юной баронессы читалось отчаянье загнанного в ловушку зверя, но прямая спина и гордо вздернутый подбородок скрывали истинное состояние девушки. - Значит, рудник, - проговорил герцог. - Там, где добывают серебро? Ведь именно он является приданным мадемуазель Анжелики? - Абсолютно верно, - согласно кивнул головой барон. - Получается, после женитьбы я стану владельцем рудника. Граф, надеюсь Вы поможете мне в его разработке? - Все работы на руднике, требующие моего вмешательства, уже почти закончены, - ответил граф. - Как жаль, - покачал головой герцог. - А я так хотел понаблюдать за тем, как вы превращаете простой металл в драгоценный! - Не вижу никакого препятствия к этому, - проговорил де Пейрак. - Приезжайте завтра на рудник, и я покажу, что ничего не превращаю, а лишь извлекаю. - Договорились, - ухмыльнулся герцог, обрадованный такой сговорчивостью Тулузского колдуна. - Сударыня, - неожиданно обратился граф к Анжелике. Она вздрогнула и посмотрела на мужчину. В его глазах читалась ироническая усмешка, словно он участвовал в забавной комедии, и девушка вдруг почувствовала, что отчаянье, охватившее все ее существо минутой ранее, ослабло. - Да, господин граф? - Не хотите ли Вы тоже посмотреть, как добывается серебро? Ведь Аржантьер принадлежит именно Вам. - С удовольствием, - кивнула она на этот раз с искренней улыбкой. Ужин подходил к концу, баронесса, сославшаяся на усталость, поднялась к себе еще где-то час назад, за ней, попрощавшись и принеся извинения, последовали тетушки. За столом оставались только четверо: герцог, граф, барон и сама Анжелика. Хозяин замка, несколько разомлевший из-за выпитого вина, находился в полудреме. Анжелика, понимая, что на нее переложили роль хозяйки дома, оставалась за столом, внимательно следя за разговором герцога и графа. Де Модрибур интересовался жизнью Пейрака в Тулузе, а именно - его исследованиями в области добычи золота. Но хоть тот и пытался объяснить, что все это лишь наука и никакой магической формулы он не знает, герцог ему не верил, и чем больше пьянел, тем сильнее намекал на связь графа с темными силами. На все это Жоффрей отвечал с присущей ему иронией, не забывая подливать де Модрибуру вина в бокал. Он видел, с какой смесью восхищения и неприкрытой похоти смотрел герцог на Анжелику с тех пор, как она спустилась в зал. Пейрак прекрасно понимал, что не вполне трезвый герцог может попытаться силой добиться благосклонности от девушки, и вряд ли кто-то сможет его остановить. Поэтому, не имея возможности помещать герцогу каким-то иным путем, Жоффрей решил напоить того до такой степени, чтобы быть уверенным, что с маленькой феей ничего не случится хотя бы сегодня ночью. - Сударь, но говорят, что у Вас было множество любовниц по всему миру! - восклицал герцог. - Я ни за что не поверю, что их привлекала ваша искалеченная нога и шрамы. Девушка, услышав о многочисленных любовница графа, вздрогнула и посмотрела на мужчину. Это открытие отозвалось в ней неприятным чувством ревности, что удивило саму Анжелику. Разве она имеет право ревновать графа? - Возможно, потому что к женщине нужно относиться с уважением - к каждой, как бы она не выглядела, стара она или молода, богата или нет, - проговорил Пейрак, смотря на Анжелику. - А не относиться к ней, как к добыче. - Глупости! Женщина рождена, чтобы подчиняться мужчине. Так же, как лошадь или собака! - с громким стуком опустив бокал на стол, возразил герцог. Вино наконец одолело де Модрибура, и он, уронив голову на грудь, раскатисто захрапел. Анжелика, не обращая внимания ни на какие правила этикета, тут же выскочила из-за стола и выбежала во двор. Весь вечер ей казалось, что она задыхается - украшение жгло нежную кожу, не давая дышать. В нем она чувствовала себя рабыней, оно было словно публичный знак её неволи. И сейчас нервными движениями, царапая пальцы об острые грани драгоценных камней, она пыталась снять с себя злосчастное ожерелье, но оно упрямо не поддавалось. Свобода, ей нужна была свобода! Свобода самой решать свою судьбу, влиять на события вокруг, говорить и делать то, что она хочет, а не быть послушной марионеткой в руках Провидения. Именно невозможность повлиять на ситуацию, громко и отчетливо сказать "нет" ненавистному жениху, душила её. Воздух в легкие входил рывками, а застежка никак не хотела поддаваться. Анжелика все с большим остервенением рвала на себе украшение. Слезы злости на герцога, на отца и на саму себя застилали глаза. Девушка и не заметила, как сзади к ней подошел граф. Он едва уловимым движением пальцев расстегнул застежку ожерелья, и оно упало в руки девушке. Анжелика вздрогнула от неожиданности. - Тише, сударыня, поберегите свои прекрасные пальчики, - прошептал де Пейрак. - Вы отлично держались сегодня. Я был удивлен Вашей выдержкой. Клянусь честью, даже мне было сложно выдерживать общество герцога так долго! Голос графа подействовал на нее как-то странно, словно натянутая до предела струна наконец оборвалась. Плечики девушки дрогнули, она опустила голову и расплакалась. Жоффрей развернул ее к себе лицом и притянул к своей груди. Его совершенно не волновало, что кто-то из слуг или хотя бы тот молодой конюх, что привел его коня, увидит их в таком двусмысленном положении. Ладонь графа легко прошлась по волосам девушки и опустилась ей на спину. Анжелика замерла от этой неожиданной ласки, не зная, как реагировать. Она с удовольствием вдыхала уже знакомую ей смесь запахов табака и фиалок и постепенно успокаивалась. - Не нужно плакать, мадемуазель де Сансе, - тихо произнес мужчина, с нотками нежности и затаенной грусти в голосе. - Я избавлю Вас от этого брака, даже если мне придется вызвать герцога на дуэль. А сейчас идите спать и заприте дверь покрепче. Всего лишь на миг губы де Пейрака коснулись макушки девушки: - Добрых снов, Анжелика. Он выпустил её из своих объятий, и не оборачиваясь, направился к своему коню, который уже в нетерпении переминался с ноги на ногу, ожидая хозяина. Взгляд графа на миг встретился с горящими ненавистью глазами конюха, который тут же поспешил склонить в почтительном поклоне голову, но его ладони, судорожно сжатые в кулаки, недвусмысленно выдавали его состояние. Де Пейрак, на секунду удивившись, что же могло так разозлить слугу, вскочил на лошадь и направился к домику управляющего поместьем Плесси-Бельер. Стемнело, но это нисколько не беспокоило всадника. Он уже успел изучить дорогу, и поэтому, пустив коня в галоп, стал размышлять о маленькой фее, образ которой, стоящей в свете свечей на верхней ступеньке лестницы, до сих пор будоражил его воображение. И сердце мужчины, до сегодняшнего дня привыкшего легко разбивать женские сердца, вдруг впервые дрогнуло. *** Анжелика, удивленная произошедшим, еще несколько минут простояла на улице, позволяя ночному ветерку остудить ее пылающие щеки. Она окончательно запуталась в происходящем. "Неужели я небезразлична графу? Чушь!" - замотала девушка головой. - "Он относится ко мне, как к ребенку, как к маленькой девочке, что однажды неожиданно свалилась с дерева к нему на руки, и никак иначе". Придя к такому выводу, Анжелика поняла, что несколько огорчена этим фактом, хотя еще совсем недавно мечтала снова вернуться в детство. Когда она вошла обратно в замок, за столом уже никого не было. Отцу помог добраться до своих покоев Гийом, ну а герцога, должно быть, отвели в его комнату слуги из его свиты. Девочки-служанки торопливо поклонились Анжелике и поспешили унести грязную посуду на кухню. Юная баронесса тоже не стала задерживаться внизу и поднялась к себе. Но стоило ей пройти первый пролет лестницы, как сверху послышались чьи-то шаги. Она не придала этому значения, подумав, что это кто-то из слуг, поэтому, когда вдруг чьи-то руки схватили ее за плечи и потянули в одну из ниш, девушка не успела даже вскрикнуть. Крепкая ладонь накрыла её рот. Анжелика почувствовала спиной холод каменной кладки. - Не ожидала, кобылка моя! - услышала она пьяный голос герцога. Анжелику замутило от запаха перегара, исходившего от мужчины, но приступ тошноты внезапно прекратился, когда она почувствовала, как пальцы герцога прошлись по краю ее лифа. - Вы сегодня обратили на себя внимание окружающих. А как на Вас смотрел этот колдун... Готов поспорить, что он не прочь сделать Вас своей любовницей. П