лось, что она задыхается - украшение жгло нежную кожу, не давая дышать. В нем она чувствовала себя рабыней, оно было словно публичный знак её неволи. И сейчас нервными движениями, царапая пальцы об острые грани драгоценных камней, она пыталась снять с себя злосчастное ожерелье, но оно упрямо не поддавалось. Свобода, ей нужна была свобода! Свобода самой решать свою судьбу, влиять на события вокруг, говорить и делать то, что она хочет, а не быть послушной марионеткой в руках Провидения. Именно невозможность повлиять на ситуацию, громко и отчетливо сказать "нет" ненавистному жениху, душила её. Воздух в легкие входил рывками, а застежка никак не хотела поддаваться. Анжелика все с большим остервенением рвала на себе украшение. Слезы злости на герцога, на отца и на саму себя застилали глаза. Девушка и не заметила, как сзади к ней подошел граф. Он едва уловимым движением пальцев расстегнул застежку ожерелья, и оно упало в руки девушке. Анжелика вздрогнула от неожиданности. - Тише, сударыня, поберегите свои прекрасные пальчики, - прошептал де Пейрак. - Вы отлично держались сегодня. Я был удивлен Вашей выдержкой. Клянусь честью, даже мне было сложно выдерживать общество герцога так долго! Голос графа подействовал на нее как-то странно, словно натянутая до предела струна наконец оборвалась. Плечики девушки дрогнули, она опустила голову и расплакалась. Жоффрей развернул ее к себе лицом и притянул к своей груди. Его совершенно не волновало, что кто-то из слуг или хотя бы тот молодой конюх, что привел его коня, увидит их в таком двусмысленном положении. Ладонь графа легко прошлась по волосам девушки и опустилась ей на спину. Анжелика замерла от этой неожиданной ласки, не зная, как реагировать. Она с удовольствием вдыхала уже знакомую ей смесь запахов табака и фиалок и постепенно успокаивалась. - Не нужно плакать, мадемуазель де Сансе, - тихо произнес мужчина, с нотками нежности и затаенной грусти в голосе. - Я избавлю Вас от этого брака, даже если мне придется вызвать герцога на дуэль. А сейчас идите спать и заприте дверь покрепче. Всего лишь на миг губы де Пейрака коснулись макушки девушки: - Добрых снов, Анжелика. Он выпустил её из своих объятий, и не оборачиваясь, направился к своему коню, который уже в нетерпении переминался с ноги на ногу, ожидая хозяина. Взгляд графа на миг встретился с горящими ненавистью глазами конюха, который тут же поспешил склонить в почтительном поклоне голову, но его ладони, судорожно сжатые в кулаки, недвусмысленно выдавали его состояние. Де Пейрак, на секунду удивившись, что же могло так разозлить слугу, вскочил на лошадь и направился к домику управляющего поместьем Плесси-Бельер. Стемнело, но это нисколько не беспокоило всадника. Он уже успел изучить дорогу, и поэтому, пустив коня в галоп, стал размышлять о маленькой фее, образ которой, стоящей в свете свечей на верхней ступеньке лестницы, до сих пор будоражил его воображение. И сердце мужчины, до сегодняшнего дня привыкшего легко разбивать женские сердца, вдруг впервые дрогнуло. *** Анжелика, удивленная произошедшим, еще несколько минут простояла на улице, позволяя ночному ветерку остудить ее пылающие щеки. Она окончательно запуталась в происходящем. "Неужели я небезразлична графу? Чушь!" - замотала девушка головой. - "Он относится ко мне, как к ребенку, как к маленькой девочке, что однажды неожиданно свалилась с дерева к нему на руки, и никак иначе". Придя к такому выводу, Анжелика поняла, что несколько огорчена этим фактом, хотя еще совсем недавно мечтала снова вернуться в детство. Когда она вошла обратно в замок, за столом уже никого не было. Отцу помог добраться до своих покоев Гийом, ну а герцога, должно быть, отвели в его комнату слуги из его свиты. Девочки-служанки торопливо поклонились Анжелике и поспешили унести грязную посуду на кухню. Юная баронесса тоже не стала задерживаться внизу и поднялась к себе. Но стоило ей пройти первый пролет лестницы, как сверху послышались чьи-то шаги. Она не придала этому значения, подумав, что это кто-то из слуг, поэтому, когда вдруг чьи-то руки схватили ее за плечи и потянули в одну из ниш, девушка не успела даже вскрикнуть. Крепкая ладонь накрыла её рот. Анжелика почувствовала спиной холод каменной кладки. - Не ожидала, кобылка моя! - услышала она пьяный голос герцога. Анжелику замутило от запаха перегара, исходившего от мужчины, но приступ тошноты внезапно прекратился, когда она почувствовала, как пальцы герцога прошлись по краю ее лифа. - Вы сегодня обратили на себя внимание окружающих. А как на Вас смотрел этот колдун... Готов поспорить, что он не прочь сделать Вас своей любовницей. Пальцы де Модрибура проникли под корсаж, касаясь груди. Анжелика дернулась в попытке отстраниться, но вторая рука герцога еще сильнее сжала плечо девушки, не давая пошевелиться. - Возможно, я окажу ему такую услугу, но только после себя, - противная ухмылка скривила рот герцога. Он наклонился, желая поцеловать девушку. Анжелика замотала головой и задергалась еще сильнее, желая вырваться из ненавистных объятий. Все её существо противилось происходящему, но она не могла даже закричать, парализованная ужасом. Когда губы герцога находились всего в сантиметре от её губ, мужчину буквально отбросило от нее. Де Модрибур, отлетев к противоположной стене и сильно ударившись спиной, рухнул на пол. В проеме ниши, куда её затащил старик, стоял Николя. Грудь молодого человека вздымалась, словно от быстрого бега, лицо раскраснелось, ладони были сжаты в кулаки. Герцог зашевелился в вялых попытках встать: - Ах ты, гаденыш! Да как ты смеешь?! Парень, не долго думая, подошел к мужчине и с силой ударил его кулаком прямо в лицо. Герцог потерял сознание. - Боже мой, то ты наделал?! - запричитала Анжелика. - Когда он придет в себя, он прикажет забить тебя плетьми или повесить! Тебе нужно срочно бежать! - Бежим со мной, - схватил её за руку Николя. - Мы убежим в Америки, как мечтали когда-то. - Нет! - выдернула свою ладонь Анжелика. - Я не могу. - А может, тебе нравится зажиматься с господами в темных углах? - с обидой в голосе проговорил слуга. - Сначала этот колченогий во дворе, теперь герцог. - Не говори глупости! - возмутилась девушка. Тут раздались шаги на лестнице. - Что тут за шум? - услышали они голос Фантины. - Это герцогу стало плохо, - на ходу придумывала девушка. - Он спускался вниз и оступился. Николя проходил мимо, и я позвала его на помощь. - О, Господь мой, - покачала головой кормилица. - Ну, что застыли? Николя, бери Его светлость и неси в его покои. Пусть его слуга с ним разбирается. А ты, - обратилась она уже к Анжелике. - Бегом к себе, негоже девушке так поздно шляться по замку. Николя взвалил де Модрибура к себе на плечо. - Убегай, понял? - умоляюще прошептала Анжелика, когда он проходил мимо нее, а сама поспешила в свою спальню. Она надеялась, что упрямый мальчишка её послушает и как можно скорее покинет поместье. Герцог был страшным человеком, и она была уверена, что если Николя не уйдет, то с ним случиться что-то ужасное. Анжелика вошла в спальню и закрыла толстую деревянную дверь на засов. Потом сорвала с себя ненавистное платье. Ожерелье выпало из ее рук еще на лестнице, когда герцог схватил ее, и так осталось лежать где-то в темноте ниши. Вытащив шпильки из волос, она тряхнула ими привычным движением маленькой дикарки. После пережитого страха на нее накатила усталость. Она легла на кровать и закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать. Наконец она уснула. Во сне она видела глаза Жоффрея де Пейрака, освещенные пламенем камина, видела, как в них танцуют огненные языки.