оброй ночи, - слегка склонив голову, попрощался герцог. - Доброй ночи, Ваша светлость, - чуть помедлив, ответил Арман де Сансе. Барон всю ночь напролет просидел, вглядываясь в огненные языки пламени, словно они могли помочь ему найти ответ на вопрос, который мучает всех любящих родителей: «Что будет лучше для моего ребенка?», но так и не находил его. Слова Молина заронили в душу барона сомнения, но и слова герцога он не мог сбрасывать со счетов. Если бы маленькие девочки оставались навсегда маленькими девочками, бегающими по лесам и болотам, вздыхал он, но увы, время стремительно летит вперед, не считаясь ни с самими людьми, ни с их желаниями. Арман де Сансе верил в Бога, и исправно молился, исповедовался и причащался, и теперь он верил, что Господь укажет ему правильный путь. *** Ранним утром, когда все в замке еще спали, Анжелика выскользнула из замка через потайную дверцу и поспешила к дому управляющего Плесси. - Господин Молин, - поздоровалась девушка, едва переступив порог. - Мне нужно срочно поговорить с графом. - Что-то случилось? - посмотрел на девушку эконом, удивленный столь раним визитом, и видя, что она нервничает. - Нет... то есть да, - слегка растерявшись, проговорила девушка. - Прошу за мной, мадемуазель де Сансе, - поклонившись и отступив назад, проговорил гугенот. В уже знакомом ей кабинете за письменным столом хозяина сидел граф и рассматривал какие-то чертежи. - Доброе утро, господин граф, - Анжелика присела в реверансе. - Приветствую вас, мадемуазель де Сансе, - встал де Пейрак из-за стола. - Какой приятный сюрприз. - Прошу простить меня за столь ранний визит, но я боялась, что вы уедете. Вы же говорили, что работы на руднике почти закончены. - Вам не стоило беспокоиться, - покачал головой Жоффрей де Пейрак. - Я бы ни за что не уехал, не попрощавшись с Вами, и кроме того, у меня осталось еще одно невыполненное обещание. - Да, конечно, - смущенно кивнула девушка. Присутствие графа действовало на нее странно: мысли путались, все ее страхи рядом с ним казались не стоящими внимания. Он медленно подошел к Анжелике, словно боясь спугнуть. - Так что же вас привело сюда? - спросил мужчина, заглядывая в ее зеленые, затуманенные волнением глаза. Жоффрей ловил себя на мысли, что все последнее время думал только о ней, маленькой фее из Пуату. Он чувствовал себя трубадуром, встретившим наконец свою Прекрасную даму. В Тулузе, в отеле «Веселой науки», он прославлял куртуазную любовь, слагал стихи, песни и устраивал пышные праздники, с азартом охотника добивался внимания неприступных красавиц, но никогда интерес, что разгорался в нем при жарком взгляде очередной кокетки, не было глубоким и всепоглощающим. Это всегда было милой игрой - чувства вспыхивали, разгорались и угасали, и он без сожаления расставался с наскучившей ему дамой. Но сейчас все было по-другому. Неужели это любовь, с волнением спрашивал он себя, та любовь, что выпадает встретить лишь немногим? Граф стоял всего в несколько шагах от Анжелики, борясь с искушением взять ее за руку, притянуть к себе, завладеть ее нежными, как бутоны роз, губами. Усилием воли подавив в себе неистовое желание попробовать их на вкус, Жоффрей постарался сосредоточиться на том, зачем она пришла. - Я говорила Вам, что сбежала из монастыря, - не зная, с чего начать, произнесла девушка. Хотя Анжелика и пришла попросить о помощи для Анри, но отчего-то упоминать Рогье при графе показалось ей сейчас совершенно неуместным. - Да, - согласно кивнул мужчина. - Так вот, мне помогал... один юноша. Мы познакомились с ним в Пуатье, - Анжелика опустила глаза. Лицо графа посуровело, и он отступил на шаг. Ему вдруг вспомнилось то давнее письмо от слуг, приставленных следить за юной послушницей, в котором сообщалось о небольшой прогулке Анжелики с неким пажом. Тогда он только посмеялся над шустрой девчонкой, которая, несмотря на высокие стены монастыря и строгих монахинь-надзирательниц, сумела найти способ поучаствовать в очередной проделке. Вот только сегодня эта давняя история вызвала в нем чувство ревности. - После побега из монастыря в лесу на нас напал разбойник и отнял лошадь. Я успела спрятаться, а Анри ранили, - рассказывала девушка дрожащим голосом о том эпизоде ее возвращения домой, о котором она раньше умалчивала. - Мелюзине удалось вылечить Анри, но теперь ему надо вернуться домой, а это весьма сложно устроить, не имея ни лошади, ни денег. - И вы хотите, чтобы я помог этому юноше? - в голосе графа больше не чувствовалось прежней нежности, а взгляд его стал холодным и пронизывающим. - Да, мессир, - тихо произнесла девушка. - Мне не к кому больше обратиться. Граф снова посмотрел на Анжелику, обратившую к нему полный надежды и мольбы взгляд. Что ж, он поможет ей и ее юному другу, ведь молодой человек рисковал жизнью ради нее. - Хорошо, - сухо произнес Жоффрей. - Я исполню вашу просьбу. Это все? - Да, господин де Пейрак, спасибо, - произнесла Анжелика, недоумевая, отчего вдруг он так переменился. Ведь граф был определенно рад ее приходу. До того, как она заговорила об Анри, он с нежной улыбкой смотрел на нее, и Анжелика не могла унять дрожь во всем теле, когда он обращался к ней, а от его близости и жгучего взгляда черных пронзительных глаз у нее подкашивались ноги. - А теперь мне нужно закончить дела, - холодно проговорил де Пейрак, возвращаясь к столу. Анжелика поняла, что разговор окончен. - Да, конечно, - кивнула она, разворачиваясь к двери. - Доброго дня, граф. Она поспешно покинула кабинет, наскоро распрощалась с Молином и его женой и уехала. Анжелику душила обида, и только гордость не позволяла ей разрыдаться. Хотя де Пейрак и согласился помочь ей, но у нее возникло чувство, что ее только что отвергли и прогнали. Чтобы хоть как-то успокоиться, девушка пустила лошадь в галоп по лестной дороге, которая привела ее к пещере Мелюзины. *** Анжелика сидела на небольшой полянке, подставив лицо ласковым лучам солнца. Рядом сидел Анри и не мог отвести взгляда от девушки, которая, хоть и старалась вести себя легко и непринуждённо, была задумчива и грустна. - Значит, этот господин готов помочь мне всем, чем понадобится? - спросил Анри после того, как девушка сообщила ему, что позаботилась о том, как ему попасть домой. - Да. - Абсолютно ничего не требуя взамен? - Ничего, - согласно кивнула Анжелика. - Это очень благородно, - задумчиво проговорил Рогье. - Граф де Пейрак действительно благороден, - нотки симпатии в голосе девушки, когда она говорила об этом неожиданном благодетеле, словно ножом, резанули молодого человека по сердцу. Анри несколько минут собирался с мыслями и понял, что если он не решится на это сейчас, то не решится уже никогда. - Мадемуазель де Сансе, - обратился он к ней слегка охрипшим голосом. Она повернулась и с интересом посмотрела на юношу, ожидая продолжения. - Скажите, если бы я попросил вас уехать со мной, вы бы согласились? Я конечно понимаю, что мало что могу вам предложить, но я не могу не думать о вас. Я закрываю глаза и вижу ваше лицо. Я люблю вас, Анжелика, и хочу, чтобы вы знали об этом. Молодой человек замолчал, ожидая ее ответа. Анжелика же сидела, как громом пораженная. Она не знала, что сказать, как поступить, но ясно понимала лишь одно: она относилась к Анри так же, как к Николя или Валентину, как к любому из своих братьев. - Простите меня, Анри, но я не могу ответить на ваши чувства, - девушка встала с травы и отряхнула подол платья. - И я не могу бросить свою семью. Она может сильно пострадать из-за моего отъезда... - Несомненно, - вздохнул Анри. - Семья это, конечно, важно, но ведь вы так говорите не только из-за них, но из-за этого господина, графа де Пейрака? Анжелика отвернулась, чтобы скрыть свое смущение: неужели это так очевидно? - Мне пора, - наконец произнесла девушка, направляясь к лошади. - Вы сами доберетесь до пещеры? - Да, конечно, - поднялся на ноги молодой человек. - Мелюзина сказала, что через день-два я буду достаточно здоров, чтобы вернуться домой. - Хорошо, к этому времени все будет готово, - ответила девушка. - До встречи, Анри. - До встречи, - проговорил он вслед удаляющейся наезднице. Ему и самому хотелось умчаться куда-нибудь подальше. Поступить в Мальтийский орден, стать рыцарем и забыть навсегда о девушке с зелеными, как весенняя листва, глазами. Но сердце его упрямо твердило, что это невозможно...