, где гости уже расселись за красиво расставленными столами, покрытыми кружевными скатертями. За каждым из столов собралось человек по десять. Анжелика остановилась на пороге самой большой залы и увидела принца Конде в окружении маркизы дю Плесси, герцогини де Бофор и графини де Ришвиль. Кроме них, трапезу принца разделяли маркиз дю Плесси с сыном и несколько дам и молодых сеньоров. Грубая коричневая сутана монаха Экзили казалась неуместной в этом море кружев, лент и роскошных материй, расшитых золотом и серебром. Будь здесь барон де Сансе, его костюм тоже выглядел бы по-монашески суровым. Но сколько Анжелика ни вглядывалась, отца она не видела нигде. На ее личике проступила какая-то отчаянная решимость. Она устремилась вперед, к столу. - Боже, кто это к нам идет? - воскликнула герцогиня де Бофор. Маркиза дю Плесси обернулась, увидела Анжелику и опять поспешила призвать на помощь своего сына: - Филипп! Филипп! Будьте так милы, дружок, проводите вашу кузину де Сансе к столу фрейлин. Молодой человек угрюмо покосился на Анжелику - Вот табурет, - указал он ей на свободное место рядом с собой. - Да не сюда, не сюда, Филипп. Ведь вы оставили это место для мадемуазель де Санли. Мадемуазель де Санли могла бы поторопиться. - Когда пожалует сюда, то увидит, что ей нашлась замена... и недурная, - насмешливо ответил Филипп. Сидящие за столом засмеялись. Анжелика все же села. Она зашла слишком далеко, чтобы отступать. Она не решалась спросить, где ее отец, у нее кружилась голова от ослепительной игры света на брильянтах всех этих дам, на гранях бокалов, графинов, на столовом серебре. Словно бросая всем вызов, она сидела очень прямо, откинув назад голову с тяжелой шапкой золотых волос. Ей показалось, что некоторые сеньоры поглядывают на нее с интересом. Сидевший почти напротив принц Конде внимательно и нагло посмотрел на нее глазами хищной птицы. - Черт побери, что за странные у вас родственники, маркиз! Кто эта дикая серая утка? - обратился он к дю Плесси. - Наша юная провинциальная кузина, ваше высочество. Ах, можете меня пожалеть: даже нынче вечером, вместо того чтобы слушать музыкантов и очаровательную беседу наших дам, я битых два часа выдерживал натиск барона, ее отца, до сих пор меня преследует запах, который исходит у него изо рта. Поистине к нему можно было бы отнести слов нашего поэта циника Аржантея: Я скажу без обмана, что смрад мертвеца И зловонье клозета не столь велики... Все вокруг услужливо захихикали. Де Пейрак стоял возле входа, наблюдая все эту сцену. Ему было интересно, что задумала маленькая плутовка. То, что у нее есть какой-то план, он даже не сомневался. - Знаете, чего он от меня требовал? - продолжал маркиз, жеманно смахивая с век слезинку, набежавшую от смеха. - Держу пари, ни за что не угадаете! Я, видите ли, должен добиться, чтобы его освободили от налогов на каких-то там его мулов и на производство - одно слово чего стоит! - на производство свинца, который, по его утверждению, лежит прямо в слитках под грядками баронского огорода. Таких глупостей мне еще не приходилось слышать! - Пропади они пропадом, все эти голодранцы! - проворчал принц. - Своими деревенскими повадками они позорят наши вербы. Дамы давились от смеха. - А вы видели, какое у него перо на шляпе? - А башмаки? На каблуках солома налипла. Анжелика бросила взгляд и встретилась с холодными голубыми глазами красавчика кузена. Он смотрел на нее как-то странно. Она сильно побледнела и вспомнила, как несколько часов назад залилась краской графиня де Ришвиль, когда она, Анжелика, среди воцарившегося вдруг молчания бросила ей в лицо дерзкую реплику. Значит, есть что-то, чего боятся эти наглые люди... И «кузина де Сансе» глубоко вздохнула, собираясь с духом. - Может, мы и голодранцы, - сказала она очень громко, четко выговаривая каждое слово, - но зато мы не замышляем отравить короля! Как и в тот раз, смех застыл на губах гостей, наступило тягостное молчание, так что сидевшие за соседними столами тоже почувствовали, что произошло что-то неладное. Разговоры стихли, оживление спало, и все устремили свои взоры на принца Конде. Жоффрей вздрогнул. Он, в отличие от всех остальных, смотрел на Анжелику, застывшую с прямой спиной и смотрящую прямо на принца Конде. - Кто... кто... кто? - заикаясь, начал маркиз дю Плесси, но так и не закончил фразы. - Какие странные слова, - проговорил наконец принц, с трудом сдерживая себя. - Эта юная особа не умеет вести себя в обществе. Она все еще живет сказками своей кормилицы... - Мне сказали, что синьор Экзили самый большой знаток в ядах во всем королевстве, - сказала она, наклонив голову. Новый камень, брошенный в воду, вызвал настоящую бурю. Испуганный шепот пробежал по зале. Граф внезапно осознал, что слова девочки были не просто детскими фантазиями. "- И что же Вы увидели? - Ничего. " Неужели за этим "ничего" скрывался заговор против короля? Мужчина почувствовал, как по спине прошелся холодок. Сумасбродка! Вряд ли она понимала, в какую опасную игру ввязалась. В смертельно опасную игру... - О, в эту девчонку вселился сам дьявол! - воскликнула маркиза дю Плесси, в ярости кусая свой кружевной платочек. - Она уже вторично позорит меня! Сначала сидит, как кукла со стеклянными глазами, а потом вдруг раскрывает рот и изрекает чудовищные вещи! - Чудовищные? Чем же они чудовищны? - мягко возразил принц, не сводя с Анжелики глаз. - Будь они правдой, тогда они были бы чудовищны. Но ведь это всего-навсего пустые выдумки маленькой девочки, которая не умеет молчать. - Когда мне захочется, тогда я замолчу, - бросила в ответ Анжелика. - А когда вам захочется, мадемуазель? - Когда вы перестанете оскорблять моего отца и согласитесь предоставить ему те ничтожные льготы, о которых он просит. Лицо принца Конде вдруг стало мрачнее тучи. Дело принимало явно скандальный оборот. Толпившиеся в глубине галереи люди встали на стулья, чтобы лучше видеть. - Господа! - привлек к себе внимание де Пейрак. - Не стоит обращать столько внимания на детские выдумки. Баронесса де Сансе, скорее всего, просто услышала разговоры пажей. Молодые люди обожают сплетничать и пересказывать подробности различных заговоров и переворотов. Ведь так, мадемуазель? - повернулся к ней граф, мысленно прося подтвердить его версию. - Да, - кивнула Анжелика. - Я просто слышала разговор пажей. Простите я не хотела ничего плохого, - самым невинным тоном произнесла она, наивно распахнув глаза. Она встала со стула и поклонилась в глубоком реверансе: - Простите меня, ваше высочество, я не хотела никого оскорбить или взволновать, - извинилась девочка с нежнейшей улыбкой на устах. - Черт бы их побрал, этих сопляков, вечно они подслушивают под дверью! - пробурчал принц. - Как вас зовут, мадемуазель? - Анжелика де Сансе. - Послушайте, мадемуазель де Сансе, нехорошо повторять, да еще невпопад, слова, которых девочке вашего возраста не понять. Это может повредить вам и вашей семье. Я забуду об этом инциденте. Даже больше того, займусь делом вашего отца и посмотрю, не смогу ли я чем-нибудь ему помочь. Но кто поручится мне, что вы будете молчать? Анжелика подняла на него свои зеленые глаза. - Я умею так же хорошо молчать, когда со мной справедливы, как и отвечать, когда меня оскорбляют. - Клянусь честью, когда вы станете женщиной, мужчины будут сходить из-за вас с ума! - проговорил принц. Жоффрей, увидев, что обстановка начинает разряжаться, подозвал пажа с гитарой, и улыбнувшись, обратился к принцу Конде: - Ваше высочество позволит мне спеть для наших прекрасных дам? - Граф де Пейрак, слава о Вашем таланте дошла до самых отдаленных уголков Франции. Всем здесь было бы очень приятно услышать Ваши песни,- задумчиво проговорил принц. Жоффрей заиграл одну из старинных французских баллад. Граф видел, как Анжелика склонилась в реверансе перед маркизой дю Плесси, видимо прося прощения за свою выходку и спрашивая разрешения удалиться. Он начал петь, когда девочка уже шла к выходу из галереи. Она замерла и оглянулась. Найдя глазами исполнителя, она несмело улыбнулась ему и поспешила прочь. На входе она столкнулась с отцом, бароном де Сансе. - Анжелика, ты сведешь меня с ума! - вздохнул он. - Вот уже больше трех часов я в поисках тебя мечусь среди ночи между нашим замком, домом Молина и Плесси. Ну и денек, дитя мое, ну и денек! - Уйдем отсюда, отец, уйдем скорее, прошу тебя, - сказала Анжелика. Они уже вышли на крыльцо, как вдруг услышали голос маркиза дю Плесси. - Минутку, дорогой кузен. Принц хотел бы с вами побеседовать по поводу таможенных пошлин, о которых вы мне говорили... Дальнейшего Анжелика не услышала, так как отец с маркизом вошли в замок. Она присела на последнюю ступеньку лестницы и стала ждать отца. Она вдруг почувствовала себя какой-то опустошенной - ни мыслей, ни желаний. Маленький белый грифон подошел к ней, обнюхал ее ноги. Она машинально погладила его. - Это было очень неразумно, - услышала она знакомый голос. Анжелика вскочила на ноги и обернулась. Граф де Пейрак, хромая, медленно спускался по ступенькам. - А что произошло с Вашей ногой? - спросила девочка. - Когда я был младенцем, на деревню, где жила моя кормилица, напали. Меня выбросили в окно, наградив шрамами и сломанной ногой. - Ужас, - передернула плечами Анжелика, представив себе младенца, лежавшего в крови. - Анжелика, - поравнялся с девочкой граф. - Надеюсь, все то, что вы сказали принцу, - выдумка? Под