Это было отстойно, и я скучала по нему.
И, видимо, это было взаимно.
Волнение пронзило меня. Мы уже планировали, что я приду к началу турнира, но провести весь день было еще лучше.
— Хорошо.
— Вера соберет твою сумку, и мы проведем выходные.
— Хорошо, — повторила я.
Он подошел ко мне, как грациозный хищник к жаждущей добыче.
— Так просто? — не дав мне возможности ответить, он обхватил мою голову и наклонил ее. В его взгляде пылала похоть и что-то еще, когда он пробормотал: — Всегда такая покорная.
То, что меня назвали покорной, могло бы стать оскорблением, но поскольку он сказал это тем же хвалебным тоном, что и в случае со своей хорошей девочкой, я восприняла это как комплимент.
Глаза Максимо опустились к моим губам.
— Хочу, чтобы эти губы обхватили мой член.
— Хорошо, — мгновенно согласилась я, потому что мне действительно всегда было легко с ним.
— У меня нет времени, — продолжил он, хотя не сделал ни единого движения, чтобы отойти.
Воспользовавшись его близостью, я принялась расстегивать его ремень.
— Всего минутку.
Огонь в нем разгорелся до адского пламени, когда мужчина наблюдал за тем, как я опускаюсь на колени. Его голос был грубым и жестким, когда он сдался.
— Минутку.
Я освободила и облизала его уже твердый член, прежде чем взять его в рот так глубоко, как только могла.
Это длилось дольше, чем минутка.
Максимо не жаловался.
Здание “Star” было меньше “Moonlight”, но так же прекрасно.
На самом деле, возможно, оно было даже красивее, с его переливающимися черно-синими плитками и мерцающе-серебристыми деталями.
Как и у “Moonlight”, у него была своя тема, и он придерживался ее. Вестибюль был заполнен звездными цветами. На черном потолке проецировались падающие звезды. Точки и полосы серебра были на всем — от стен до кресел в игровом зале.
Там был гигантский сине-фиолетовый мурал прекрасной женщины, полностью состоящей из звезд.
— Кто это? — спросила я, завороженная этим зрелищем. Она напоминала мне оптическую иллюзию, и чем дольше я смотрела, тем больше все сходилось.
— Астерия, богиня звезд.
Я должна была догадаться.
Пока мы шли по переполненному главному этажу, мои глаза метались, пытаясь охватить все вокруг. Мой взгляд остановился на Максимо, обнаружив, что он уже наблюдает за мной
— Что? — спросила я, покраснев.
Он внезапно остановился и притянул меня к себе, не обращая внимания на то, что мы находимся на публике. Для него общественные демонстрации чувств никогда не были проблемой.
— Мне нравится видеть твою реакцию. Эш сказал, что я пропустил что-то в “Moonlight”, - он изучал меня так, словно мог прочитать каждую мою мысль и секрет. — Рад, что в этот раз я внимательнее.
Мое сердце сжалось, вся его интенсивность, направленная на меня, одновременно подавляла и возбуждала.
Звонок прервал тишину.
— Черт, я должен ответить, — Максимо опустил руку, чтобы вытащить свой телефон. — Блэк, — он помолчал минуту, прежде чем выдохнуть: — Нет, я хочу тот, который выбрал, — прошло еще несколько мгновений, пока мужчина тер татуированной рукой свою стиснутую челюсть.
Было неуместно разглядывать его, пока он был в ярости, но я все равно это делала.
Такой горячий.
— Отправь его по электронной почте, — он повесил трубку и обратил на меня внимание. — Ты не можешь так смотреть на меня, когда я говорю по телефону. Господи, только ты можешь возбудить меня, пока я занимаюсь всякой ерундой.
Боже, его непристойно сладкие слова действительно так хороши для моего эго, но так опасны для моего сердца.
Держа эту мысль при себе, я спросила:
— Все в порядке?
— Одно демьмо изо дня в день, — отмахнулся он. — Я должен пойти в свой офис и разобраться с этим. Ты или Вера упаковали iPad?
Я кивнула.
— Он в моей сумке.
— Я попрошу Марко принести его в мой офис, — его пальцы пробежались по экрану мобильного, после чего он убрал его в карман и обхватил меня за талию. Он направил меня в коридор с черно-серебристой надписью “Black Resorts”. Там был ряд лифтов, а затем один с отпечатком большого пальца.
— Ты можешь добавить мой отпечаток пальца? — спросил я, когда дверь открылась и мы вошли внутрь. В "Moonlight" я так и не дождалась ответа. В основном потому, что каждый раз, когда мы были в лифте, мой рот был занят чем-то другим.