Я упала на задницу, ударившись головой о стену. Закрыв глаза от боли, я открыла их, когда кто-то схватил меня за руку и потянул. Я ожидала увидеть охранника или Эша, но на меня смотрело раскрасневшееся и потное лицо Магси Кармайкла.
— Давай, Джульетта, — сказал он, его бешеные глаза метались по сторонам, пока он меня поднимал.
Я пыталась высвободить руку, но он все крепче сжимал ее.
— Эш!
Закрыв мне рот влажной ладонью, пахнущей затхлыми сигарами, Магси потащил нас вперед, используя меня, чтобы открыть темный запасной выход. Я приготовился к сигналу тревоги, но ничего не прозвучало.
Ничего, кроме тревожных звонков в моей голове, растущих до сирен катастрофы.
Я попыталась ухватиться за дверную раму, но он толкнул меня наружу с такой силой, что я рухнула на землю. Не обращая внимания на жжение свежих царапин на коленях и ладонях, я вскочила на ноги и побежала. Не успела я сделать и шага, как он оказался рядом со мной.
Схватив меня за руки, он одарил меня самодовольной улыбкой, но раздражение сковывало черты его лица.
— Я здесь, чтобы спасти тебя. После того, как они вчера увидели, что Максимо таскает тебя за собой, помечая и обращаясь с тобой как с собственностью, я понял, что должен вытащить тебя отсюда, пока не стало слишком поздно. Я позабочусь о тебе.
Они?
То, как он говорил, и маниакальный взгляд в его глазах заставили ужас охватить меня изнутри.
— Отпусти меня! — крикнула я.
К удивлению, он послушался и отпустил одну из моих рук. Я вывернулась, но его хватка на моей второй руке оставалась крепкой и сжимала до тех пор, пока я стала уверена, что у меня появится синяк.
Едкая желчь поднялась у меня в горле, когда его рука опустилась, чтобы коснуться моей задницы, но он лишь вытащил мой телефон из заднего кармана и швырнул его о здание.
Черт, черт, черт.
Теперь Коул не сможет меня отследить.
Пока я обдумывала это, Магси начал тащить нас по дорожке, а затем свернул на узкую тропинку, которая проходила между двумя секциями здания. Я потеряла из виду дверь. Я не видела вообще никаких входов. Зато я увидела машину, припаркованную в конце.
О, черт возьми, нет.
Страх сковал мою грудь, а дыхание стало неровным.
Будь умнее. Спокойнее. Это уже не первый раз, когда кто-то преследует меня.
Я бешено осматривала окрестности, но вокруг никого не было.
Я сомневалась, что кто-то внутри сможет услышать мой крик — эта мысль леденила кровь.
Поскольку спасение вряд ли придет, это означало только одно.
Спасаться предстояло мне самой.
Я не была достаточно сильна, чтобы одолеть Магси в драке, но могла без труда обогнать его, если бы он ослабил хватку. Опередить пулю было бы не так просто, но на этот риск я была готова пойти.
Поскольку сопротивление не помогло, я перешла к сотрудничеству и жалости.
— Ты делаешь мне больно.
Я должна была догадаться, что он не способен испытывать беспокойство по отношению к кому-то, кроме себя. Он сжал руку сильнее, его тон был серьезным.
— Максимо Блэк убил твоего отца, Джульетта. Ты должна поехать со мной, пока он не сделал тоже самое с тобой.
И вот тогда, несмотря на все мои намерения вести себя умно, я облажалась.
Потому что забыла.
Я забыла изобразить удивление. Растерянность. Рассерженость. Мстительность. Мне даже не пришло в голову притвориться, что мне на йоту не было никакого дела до того, что я узнала об убийстве отца.
Шамус бы гордился, я наконец-то вела себя как он.
Магси заметил мое отсутствие реакции, и его глаза сузились. Любой намек на поддельное беспокойство исчез в мгновение ока.
— Мы думали, что Блэк заставляет тебя. Лжет тебе. Но ты ведь знала, что он убил Шамуса, не так ли? И ты все равно распутничала перед ним. Ты предала своего отца, чтобы жить в этом большом особняке и чувствовать себя кем-то на Стрипе.
Те самые взгляды, что я ощущала на себе…
Они были не только от Марко и Эша.
Магси с отвращением усмехнулся.
— Какая дочь могла бы так поступить со своим отцом? Слава Богу, Шамус умер, так и не узнав, что его Жулька — шлюха и крыса.
Его слова ударили, как пушечное ядро, в самое нутро, перехватив дыхание и разрушив стену, которую я воздвигла вокруг своего чувства вины. Оно захлестнуло меня, угрожая разорвать на части и унести с собой.
Я держалась, потому что, если он доведет меня до конца дорожки, все пойдет еще хуже. Я знала это до мозга костей.
— Пойдем со мной, мы все исправим, — его голос был терпеливым и твердым, как у отца, который разбирается со своим непослушным ребенком. — Ты заблудилась. Запуталась. Ты бы не предала собственного отца.