С осознанием того, что я выиграл во всех возможных отношениях, я поднял шланг и направил на них.
Мужчины закричали, их лица покраснели, а рты бешено открывались. Их бесполезные слова терялись в грохоте бетоносмесителя. И по мере того как мокрый бетон наполнял яму и легкие, их бесполезные жизни тоже скоро исчезнут.
Медленно.
Мучительно.
Именно то, что они заслужили.
Когда их тела были покрыты, я поднял руку, и поток остановился.
Осталась лишь удовлетворительная тишина.
Стив — глава строительной компании — запустил экскаватор и заполнил яму до конца грязью, утрамбовывая и уплотняя ее, пока она не стала похожа на остальную часть участка.
Выбравшись наружу, он подошел к нам.
— Сегодня утром мы заливаем фундамент. К полудню все будет покрыто.
— Ты не против, если я останусь до этого времени?
— Я так и думал.
Я протянул ему конверт, наполненный чертовой тонной денег.
— Спасибо, что пришел пораньше. Я у тебя в долгу.
— Нет, я все еще в долгу перед тобой.
Поскольку я вытащил его из-под мафиозного давления до того, как они убили его жену и детей, я готов был поспорить, что он никогда не почувствует того, что его долг выплачен.
Убирая конверт, его хмурое выражение лица сменилось ухмылкой.
— Но если ты в щедром настроении, я уже давно пытаюсь увезти Марию на выходные в "Nebula". Если бы ты потянул за пару ниточек, чтобы забронировать номер, я бы не отказался.
— Назови дату.
— Я буду чертовым героем.
Направляясь к воротам, где стояли Эш и Коул, я сказал:
— Готово.
Эш выдохнул, ярость и напряжение, накопившиеся за месяц, улетучились, и на его лице появилось удовлетворение.
Может быть, теперь он сможет забыть о чувстве вины и двигаться дальше.
Подойдя к внедорожнику, я снял с себя грязную, окровавленную рубашку. Повязка, которую наклеил Эш, была еще чистой, поэтому я не стал ее менять, а надел свежую рубашку, которую держал на всякий случай.
— Ты едешь домой? — спросил Эш.
— Нет, пока не уложат бетонный блок.
— Я тоже подожду.
— Нет, иди домой. Возьми отпуск на неделю. Насладись передышкой перед тем, как разразится новая буря дерьма.
— Ты просто хочешь в одиночку насладиться видом работы экскаватора и бульдозера, — проворчал Эш, но уже направился к машине Коула.
Вернувшись на стройплощадку, я приготовил чашку дерьмового кофе из офисного трейлера.
Затем я подождал, пока зальют бетон, что было почти так же захватывающе, как наблюдать за высыханием краски.
Черт, я устал.
Подъехав к своему дому, я заглушил двигатель и вышел из машины как раз в тот момент, когда входная дверь распахнулась.
Джульетта вылетела наружу на полной скорости. Я раскрыл объятия, когда она бросилась на меня. Ее руки крепко обхватили мою шею, и я вздрогнул от давления на плечо.
Но это не помешало мне обхватить ее сладкую попку и поднять на руки.
— Где твоя обувь?
— Ты дома, — вздохнула она вместо ответа. Девушка откинулась назад, чтобы встретиться с моими глазами. — Все в порядке?
Когда-то я сказал Джульетте, что ради нее стоит начать войну, и я имел это в виду.
Но я не начинал войну. Это сделали Виктор Добров, Магси Кармайкл и ее собственный дерьмовый отец.
Я только закончил ее.
Поэтому мои слова были правдой, когда я сказал:
— Все прекрасно.
— Так всегда и бывает, — прошептала она.
Я перевел взгляд с ее усталых зеленых глаз на темные круги под ними.
— Ты не спала, Джульетта?
Ее тело вздрогнуло от моего тона.
— Не совсем. Ты же знаешь, я не могу заснуть без папочки, который обнимает меня.
Чертовски идеально.
Когда я занес ее в дом, Марко уже ждал.
— Все готово? — спросил он.
— Готово. Я введу тебя в курс дела позже. У вас, ребята, выходной.
— Понял, — сказал мужчина, а после закрыл за собой дверь.
— Он очень многословен, — пробормотала Джульетта.
Мне очень хотелось, чтобы она поднялась наверх, приняла со мной душ, а потом легла на меня в постель. К сожалению, я не успел сделать и шага, как из гостиной появилась Вера.
Она открыла рот, но я заговорил первым.
— У тебя выходной.
— Я только возьму свои вещи, — улыбаясь, она добавила: — А ты можешь приступить к тому, о чем мы говорили.
С этими словами она выбежала из комнаты.
— Что она задумала? — сузившиеся глаза Джульетта проследила за Верой. — У нее озорная улыбка. Это ее знак.
— А какой у меня знак? — спросил я, избегая ее вопроса.