Максимо обхватил меня за талию, прижимая спиной к себе. го голос грозно прозвучал прямо в моем ухе, когда он приказал:
— Смотри за боем.
— Смотрю.
Я не делала этого.
— Расслабься.
— Я расслаблена.
Я не была таковой.
Он прикусил место, на котором уже виднелся засос.
— Не лги мне.
— Не лгу.
Я так и делала.
Максимо замолчал, и я тоже. Я заставила себя смотреть на бой, потому что не знала, когда смогу увидеть еще один, тем более такой хороший.
Ребенок нанес убийственный правый хук в челюсть Финишеру. Он завладел преимуществом и стал наносить удар за ударом. Его техника была безупречна, каждый удар приходился в разные точки, что затрудняло Финишеру блокировку и одновременно наносило повреждения по обширной зоне.
Толпа неистовствовала, становясь все громче с каждым проявлением беспредельной жестокости. Как и в двух предыдущих поединках, судья был рядом, но не вмешивался. Даже когда Финишер держался на канатах, а не на ногах.
Мои руки сжимали предплечья Максимо, пока я смотрела на перчатки Финишера.
Давай, чувак, бей. Ребенок не собирается останавливаться.
Давай, давай, давай!
Я наклонилась вперед, не будучи уверенной, что он вообще в сознании и способен отбить удар.
Кулак Ребенка попал Финишеру в глаз, разрывая кожу, и кровь залила лицо и грудь бойцов.
Кид засмеялся.
Извращенный, жестокий, ликующий смех.
От этого звука у меня по спине пробежал холодок.
Должно быть, не я одна поняла, насколько он безумен, потому что Финишер, наконец, сдался.
Почти все зааплодировали, хотя нашлись и те, кто проиграл свои крупные ставки.
Аплодируя, пока мои руки не заболели, мои возгласы внезапно прервались, когда Максимо обхватил мои бедра и прижал мою попку к себе, поднимая бедра, чтобы прижаться еще сильнее.
— Готова, голубка?
Да.
Нет.
Может быть?
Подняв меня на ноги, он прижал меня к себе так, что, когда он встал, моя спина оказалась прижатой к его груди. Его рука обхватила меня, прижимая к нему, пока мы ждали.
Ребенок спрыгнул с ринга, как будто он присоединился к “WWE14”, и побежал к нам. Он пожал руку Максимо, а затем нежно потрепал меня по носу.
— Спасибо за удачу, куколка.
Я бы поздравила его, но Максимо заговорил первым:
— Я свяжусь с тобой завтра.
— Круто, — с уверенностью победителя он направился по длинному коридору, изредка останавливаясь, когда кто-то привлекал его внимание.
Особенно если это была женщина.
Максимо отпустил меня и взял за руку. Пока мы шли, он ни с кем не начинал разговор, только приподнимал подбородок в знак краткого признания. Когда мы подошли к толпе, образовавшейся у выхода, охрана, которую я не заметила, проложила нам путь.
По крайней мере, арена безопасна в своем беззаконии.
Отперев свой внедорожник, Максимо открыл мне дверь, но ни разу не встретил моего взгляда. Он сел в машину, завел ее и начал движение.
Я думала, что его мрачное настроение объясняется тем, что он был занят тем, чтобы убедиться, что вечер пройдет гладко. Насколько я могла судить, так оно и было, но он все равно был на взводе.
Давая ему свободу, я смотрела в окно, пока мы ехали в неловком молчании.
Только когда мы приехали домой и стояли в фойе, он, наконец, нарушил молчание.
— Ты уже передумала?
От неожиданности я спросила:
— О чем?
— Об этом. О нас.
— Что?
Говоря медленно, он выделил каждое слово.
— Ты уже передумала насчет нас?
Уже?
Он пытался меня отпугнуть?
Вот мудак.
Глава 18. Стоит каждой секунды
Джульетта
Во мне клокотала ярость, и я старалась подавить ее. Я не хотела показывать ему, как он на меня влияет. Я не стану подпитывать его нереальное, огромное эго, позволяя ему увидеть, как я раздавлена. Я не буду жалкой и слабой, умоляя его оставить меня.
— Ты этого хочешь? — спросила я.
Теперь была его очередь хмурится. Или прикидываться дурачком, я не была уверена.
— Что?
— Ты привел меня туда, чтобы отпугнуть? — мой контроль над самообладанием ослаб, и я затряслась от гнева. — Ты надеялся, что я убегу, потому что у тебя не хватило смелости…
— Следи за своими словами, Джульетта.
— Иди к черту.
Его глаза сузились.
— Я всю ночь просидел там, беспокоясь, что ты передумаешь, когда увидишь, чем я занимаюсь.
Это вырвало часть огня из моего живота, но я ухватилась за него, поскольку злиться было легче, чем расстраиваться. Это было гораздо безопаснее, чем надежда.