– Но… – попыталась возразить Гвинет.
– Не спорьте, – видимо, дядя подкрепил свои слова магией. Иначе Гвинет не могла объяснить, почему и она, и Генриетта, и Вильям, и Джейсон с Габриэлой и Леоном, тут же встали и ушли в уже знакомую Гвинет гостиную.
– Дядюшка Эдмон, – протянула Генриетта. – А он симпатичный. Спас тебя, да? Умеешь ты находить нужное время и место… кузина! – в последнем слове прозвучала откровенная злость.
– Завидуешь?
– Было бы чему! У нашей дуры ни лица, ни фигуры!
– Как ты точно себя описала!
– Себя? В зеркало посмотрись, если уже речь не понимаешь!
– Зачем? Это ты явно давно не гляделась.
– Тихо! – вспылил Вильям, вставая между девочками. – Вам разве неинтересно, что там происходит?
– Дядя Мэрик наверняка защиту поставил, – презрительно сказала Генриетта. – Ты даже этого понять не можешь, братик?
– Может, он забыл…
Но Генриетта оказалась права. На двери и стенах оказалась поставлена мощная защита – Гвинет видела её как тонкую зеленоватую плёнку. И подслушать или подглядеть что-либо не удалось. Пришлось приступить к обеду, магическим образом возникшему на столиках гостиной.
Прошёл где-то час, когда Гвинет заметила исчезновение плёнки – защиты. Она вскочила, желая сообщить об этом остальным, но в гостиную уже входила тётя Гвендолен.
– Ваш отец и дядя совершил преступление против Семьи, – холодно сказала она. – За это он выслан из дома. Анна, как его супруга и сообщница, понесёт такое же наказание. Джейсон, Габриэла. Опекунство над вами будет передано мне и Мэрику.
– Выслан из дома? – не поверила своим ушам Гвинет. – И это все? Он пытался убить меня и Эд… дядю Эдмона!
– Дура, – сообщила Генриетта мирозданию. Джейсон молчал, кусая губы. Габриэла зарыдала. Тётя Гвендолен вышла из комнаты.
– Почему сразу – «дура»? – обиделась Гвинет. – Я многого не знаю!
– Вот именно, – снизошёл до объяснений Вильям. – Только не «многого», а ничего. Ты ничего не знаешь. Наш дом… он не просто дом. И за его пределами нам жить нельзя. Если дядю не примет дальняя родня, ему придётся жить среди обычных людей. Он потеряет свою магию, а это – часть души и разума.
– В общем, он станет полоумным, – «пояснила» Генриетта.
– Но это… жестоко!
– Ты уж реши, жестоко мы поступаем или «это все»? – съязвила Генриетта.
– Я же не знала… Их надо переубедить…
– Бесполезно, – в комнату вошел Эдмон. – Решения магического суда не подлежат отмене, Гвинет. И он знал это, когда запечатывал меня и многих, очень многих людей, чем-то помешавших ему. Кстати, их нужно освободить. Мы с Мэриком сейчас займёмся этим.
– А что насчёт детей? – спросила Гвинет. – По мне, лучше им жить с родителями. Джейсон?
– Что? – хмуро спросил Джейсон.
– Ты бы предпочёл остаться здесь или уйти с родителями? – Гвинет была почти уверена в ответе. Хотя… сбежала же она из дома к тётушкам…
– Я люблю отца, – дерзко заявил мальчик. – А магии у меня все равно почти нет. Только вот Габриэла… У неё есть способности. Крохотные, но…
– Значит, я найду вашим родителям место у родни, – сказал Эдмон. – И обещаю, я сделаю все, чтобы вы жили с ними, а не с Мэриком и Гвендолен.
– Не получится, – горько сказал Джейсон. – Они отобрали Генриетту, Вильяма и Леона у Жана. Отберут и нас. Мы же – Семья!
– Жан – это?
– Их отец. Муж тёти Греты. После её смерти их троих, – Джейсон мотнул головой в сторону кузенов, – забрали в Семью. И Гвинет тоже у отца отобрали. Семья – превыше всего!
– Не тогда, когда она превращается в чудовище, – ответил Эдмон. – Я что-нибудь придумаю, Джейсон. А вы хотите вернуться к отцу?
Этот вопрос был задан уже Генриетте, Вильяму и даже малышу Леону.
– Нет, – выпалила Генриетта.
– Да, – одновременно выкрикнул Вильям.
– Папа? – глаза Леона наполнились слезами. – Хочу к папе!
– А ты, Гвинет?
– Пока не знаю, – честно ответила она. – Здесь… интересно.
– И опасно.
– Дай мне время… дядюшка.
– Хорошо, – он кивнул и ушёл. Следом за ним разошлись и остальные. Леона забрала няня. А Гвинет ещё долго стояла у окна, глядя на залитый солнцем сад внизу.
– Сесили! – верная горничная уже ждала её у двери. – Я хочу в сад. Как мне туда попасть?
– Я провожу вас.
– Ты свободна. Просто объясни мне, как туда пройти, – Гвинет нуждалась в одиночестве.
Видимо, Сесили поняла это, потому что, быстро протараторив инструкции, немедленно исчезла. Гвинет не успела запомнить её слова, но решила справиться сама. Как там говорил Эдмон?