Что же мне делать? Я смотрела в бледное, гневное лицо королевы Гизеллы, а счёт был уже на секунды. Сказать, что Ричард ничего не знал? И выставить его обманутым дураком? Вот так королевский маршал, не рассмотрел преступницу под носом. Да, я могла бы постараться солгать. Возможно, у меня бы даже получилось очень правдоподобно. Но станет ли лгать Ричард, когда его спросят о том же? А ведь королева Гизелла обязательно допросит его…
- Знал, ваше величество, - сказала я твёрдо. – Милорд де Морвиль знал, кто я такая, с самого начала. И с самого начала он знал, что я и мой дядя невиновны. В протоколе расследования сказано, что причиной смерти его величества Эдварда было отражённое чёрное колдовство, а не медицинская ошибка.
- Неслыханно! – королева Гизелла всплеснула руками. – Наверное, сейчас мой сын, там, на небесах, места себе не находит! Герцога де Морвиля немедленно отправить под арест. Эту особу… - она указала на меня.
- Её величество королева Алария обещала мне сутки! – выпалила я. – И что никто не будет наказан! В том числе и герцог де Морвиль!
Конечно, обещали мне кое-что немного другое, но королева Гизелла не могла об этом знать. И пока узнает – у меня будет шанс. Если узнает. Если королева Алария не станет отрицать.
- Мало ли что она вам пообещала! – вспылила её величество Гизелла. – Я-то вам ничего не обещала!
Принц, потревоженный нашими голосами, вдруг пискнул и захныкал, и я тут же склонилась над колыбелью, жестом остановив фрейлин, которые бросились помогать королю. Я проверила простыню под королевской попкой, убедилась, что там сухо, и приложила ладонь к пылающему лбу малыша, тихонько покачивая колыбель и мурлыча песенку. Все замолчали и затаили дыхание. Обмакнув палец в кувшин с водой, я смочила королю губы, и он облизнулся, не открывая глаз. Я ещё раз намочила палец и провела по губам малыша. Он сонно вздохнул, расслабленно вытянулся и засопел, снова погрузившись в сон.
- Прошу вас всех говорить потише, - сказала я, продолжая покачивать колыбель, потому что сейчас эта колыбель была той соломинкой, за которую я ухватилась, чтобы не утонуть.
И чтобы не утопить тех, кто был мне дорог.
Королева Гизелла поджала губы, гневно раздувая ноздри, но тут королева Алария осторожно тронула её за локоть.
- Дайте ей сутки, матушка, - попросила Алария. – Она права. Когда речь идёт о жизни, хороши все средства. А когда речь идёт о жизни ребёнка, мать готова на всё… даже на преступление…
- О чем вы? – королева Гизелла стряхнула руку Аларии.
- Я пообещала этой девушке, что дам ей сутки, - голос королевы Аларии, сначала звучавший просительно, обрёл твёрдость. – И что никто из-за её действий не пострадает. Расследование относительно действий маршала можно отложить. Через двадцать четыре часа нам будет точно известно, кем он будет – предателем, скрывавшим преступницу, или тем, кто спас ту, которая спасёт короля.
- Вы полны надежды, как я погляжу, - холодно заметила королева Гизелла.
- Мать всегда будет надеяться, - произнесла её невестка тихо и страстно. – Даже когда надежды не будет. Разве вы не понимаете этого? Ведь вы сами совсем недавно потеряли единственного сына. А я потеряла горячо любимого мужа, и если потеряю Генри, то мой муж там, на небесах, точно мне этого не простит.
Кто-то из фрейлин жалостно всхлипнул, да у меня у самой слёзы навернулись на глаза.
- Ваше величество… - почти прошептала Алария, снова дотрагиваясь до локтя свекрови.
Королева Гизелла обвела нас всех взглядом, передёрнула плечами и сказала:
- Сутки, не больше. И поставьте стражу, чтобы Сесилия Лайон не сбежала во второй раз.
Повернувшись на каблуках, она вышла, и только тогда я смогла перевести дух.
Итак, одно сражение я выиграла. Теперь не продуть бы второе, самое важное.
Королева Алария не пожелала уйти. Ей принесли новый ужин, мне принесли всё необходимое для лечения, она без аппетита поела, устроилась на кушетке в углу комнаты и затихла. Кажется, уснула. Две фрейлины расположились в креслах и тоже вскоре засопели. Больше в комнате не было ни кроватей, ни стульев, и я поняла, что ночь мне предстоит провести на ногах. Впрочем, смешно было спать в ту ночь, которая может оказаться последней в жизни.
Я разулась, чтобы не беспокоить никого стуком каблуков, и приготовилась бороться за жизнь маленького короля.
Жар не спадал, хотя я протирала малыша прохладной водой и помазала сыпь маслом карите. Пару раз я проветрила комнату, но королю легче не становилось. Сон стал беспокойным, я покачивала колыбель и молилась, чтобы небеса оказались на моей стороне и на стороне этой маленькой жизни, от которой сейчас зависела и моя жизнь, и благополучие дорогих мне людей, и благополучие всего королевства.