- Ваше величество, я приложу все усилия, чтобы не дать ему такой возможности, - заверила я её от всей души.
- Очень на это надеюсь, - королева усмехнулась в третий раз. - Думаю, свадьбу мы можем сыграть на следующей неделе. В связи с трауром получится не слишком пышное празднование, но я уверена, что вы с Морвилем не захотите ждать до окончания траура.
Благодарю, ваше величество, вы очень добры, - произнесла я, пока фрейлины, приуныв, удалились.
Было ясно, что королева попросту от них избавилась.
- Ложитесь спать, - предложила я, когда дверь за двумя дамами закрылась. – Я буду смотреть за его величеством. Мне всё равно не уснуть после таких радостных новостей.
- Да, новости радостные, - согласилась Алария. – Вы с маршалом очень подходите друг другу. Хорошо, что вы поженитесь. И я благодарна вам, Сесилия, что вы помогли моему сыну.
- Не только я, ваше величество…
- Если бы с ним что-то случилось, - перебила она меня, - вы вполне могли бы стать королевой.
Этими словами она чуть не испортила всё счастье и умиротворение этого вечера. Но я посмотрела на круглую мордашку короля, и не смогла обидеться.
- Мы с Ричардом никогда бы так не поступили, - сказала я мягко. – Признаюсь вам, я не хочу, чтобы Ричард становился королём.
- Почему это? – недоверчиво спросила королева.
- Если он станет королём, то в жёны ему нужна будет принцесса, - вздохнула я с наигранным сожалением. – А герцогу сойдёт и внучка маркиза.
Королева смотрела на меня внимательно, будто пронизывала взглядом, а потом кивнула и поднялась из кресла.
- Я вам верю, Сесилия Лайон, - сказала она. – Врать вы умеете, но почему-то мне кажется, что сейчас вы говорите правду.
- Вы совершенно правы, ваше величество, - ответила я. – Сейчас я не лгу вам. И мне жаль, что пришлось обманывать вас раньше. Но в моём обмане не было ничего опасного. Я лишь хотела доказать вам, что моя семья – я и дядя, и герцог де Морвиль – мы все преданы короне, и не замышляем захватить власть.
Она вздрогнула, когда я это произнесла, помолчала, а потом сказала:
- Вы так прямо об этом говорите…
- Несмотря на то, что врать я умею, обман я не люблю. Поэтому я и полюбила Ричарда. Потому что у него чёрное – это чёрное, белое – это белое, и нет никаких полутонов. Этот человек будет полезен вам, ваше величество. И он очень вам предан. Как был предан своему брату.
Когда я упомянула о покойном короле, тень набежала на лицо Аларии, но потом она медленно кивнула:
- И в этом я тоже вам верю. Мне всегда казалось, что герцог не способен на чёрные поступки. Мой муж прекрасно разбирался в людях, он не приблизил бы недостойного.
- Да, согласна с вами. Его величество Эдвард приблизил к себе и моего дядю. Его величество был очень добрым, и он судил людей не по происхождению, а по их делам.
- Садитесь в кресло, - сказала мне Алария, - так будет удобнее.
- Благодарю, - я села в кресло и ногой потихоньку покачала колыбель.
Королева стояла рядом и смотрела на спящего ребенка, золотистый свет светильника обволакивал нас, как туман.
Где-то раздалось женское пение – наверное, напевал кто-то из служанок. Я сразу узнала мелодию, это была песня о проклятом ребенке, которого мать отдала луне в обмен на любовь мужчины. Не самая лучшая песня для этого момента.
- Скажу, чтобы перестала петь, - я хотела подняться из кресла, но королева остановила меня жестом.
- Пусть поёт, - сказала она. - Тут везде ее поют. Я уже привыкла. Грустная песня. И страшная.
- Это песня о матери милорда де Морвиля, - сказала я.
- Да, я слышала эту историю. Она тоже печальная и страшная. Но теперь я понимаю Беатрис Ратленд.
- Понимаете? – переспросила я с удивлением.
Королева пожала плечами:
- Раньше осуждала, теперь понимаю. Когда теряешь любимого человека… Это хуже смерти. Легче умереть самому, чем жить после смерти того, кого любила всем сердцем.
Я не ждала от неё таких речей и даже насторожилась, но Алария посмотрела на меня и усмехнулась. Совсем как королева Гизелла.
- Это не мои слова. Это слова моей свекрови. Её я теперь, кстати, тоже очень прекрасно понимаю. Она пережила смерть мужа, пережила смерть сына… Я пережила только первое. И вряд ли смогла бы перенести второе. Я понимаю Беатрис Ратленд, но только отчасти. Я никогда бы не пожертвовала своим ребенком ради любви к мужчине. Всё, что угодно, но не это. Знаете, Сесилия, если бы я могла вернуть Эдварда к жизни, я бы отдала руку, жизнь, выполнила бы любое испытание. Но никогда не пожертвовала бы Этельредом. Эдвард не простил бы мне этого. Никогда бы не простил.