— Не вижу семейного сходства!
Она поймала на себе его изучающий взгляд.
— Может, это потому, что Эми женщина, а я мужчина?
Да, мужчина. Кто бы сомневался! И Мак очень опасалась этого мужчины. Чуть больше полутора метров ростом и весом в сорок пять килограммов — и это рядом с высоким и мощным Джонасом! — она не на шутку опасалась за свое положение. И к сожалению, за сексуальную уязвимость….
— Я, правда, должна идти общаться с другими гостями, — сказала она, поставив пустой бокал из-под шампанского на столик.
— Может, я пойду с вами? — Джонас остановил ее, взяв за локоть.
Это касание словно отдалось электрическим разрядом по всей руке, дойдя до груди. Ее соски тут же набухли, упершись во внутреннюю часть бюстгальтера. Для Мак это было новое, чуждое чувство. После одних неудачных личных отношений в университете лет шесть назад она увлекалась только живописью. И вот теперь… Джонас Бьюкенен привлекал ее физически. Но это был последний человек в мире, с которым Мак хотела бы завести роман! Самое ужасное, что ее примитивные инстинкты оказались сильнее разума. Тепло его руки будто бы разлилось по всему телу, достигнув высшей точки где-то внизу живота. Мак тяжело задышала от обрушившегося на нее возбуждения.
Она подняла испуганный взгляд на Джонаса, его такое жесткое и такое мужественное лицо оказалось совсем рядом. Так близко, что она могла рассмотреть все до мельчайших подробностей. Можно было заметить голубую радужку удивительно красивых глаз. И что самое ужасное, его губы медленно двигались к ней…
— Что вы делаете?! — Мак резко вырвалась из его объятий.
Действительно, что он делает? На долю секунды Джонас забыл, что вокруг полно народу. Черт побери, он настолько увлекся, что готов был поцеловать художницу в присутствии всей этой толпы наблюдателей!
Джонас резко осадил себя. Ее соблазнительный вид этим вечером — всего лишь иллюзия. Сегодня мисс Мэри Макгуайр — лишь художник, чья цель — продать свои картины, а для этого ей самой надо понравиться всей этой публике.
Но тот факт, что эта крошечная женщина заставила его настолько забыться, лишь увеличил его недовольство собой.
— Не смею больше вас задерживать, — процедил он, сделав шаг в сторону.
В его тоне Мак ясно услышала что-то похожее на презрение.
Глядя на его сжатые губы сейчас, уже невозможно было представить, что секунду назад они были такими чувственными и тянулись к ней…
«Держи себя в руках, Мак!» — велела себе она. То, что Джонас Бьюкенен выглядел столь великолепно в черном костюме и что он был одним из самых шикарных мужчин, которых она когда-либо видела, не имело значения. Он — ее враг!
— Следуя правилам вежливости, мне бы надо сказать, что буду очень рада снова вас увидеть, мистер Бьюкенен. Но мы оба знаем, что это ложь.
Он улыбнулся в знак понимания этого притворства.
— Сомневаюсь, что вы видите меня в последний раз, — покачал головой Джонас.
— Искренне надеюсь, что вы ошибаетесь, — сладким голосом протянула Мак.
— Я редко ошибаюсь, когда дело касается бизнеса, — произнес он, расплывшись в улыбке.
— Очень скромно. Вы беспредельно талантливы! А теперь еще раз прошу простить меня. — Не дожидаясь ответа, она направилась в другой конец зала, откуда Мангус уже несколько минут подавал ей знаки, пытаясь привлечь ее внимание.
Джонас стоял неподвижно, наблюдая за перемещениями Мак Макгуайр. С другими она вела себя совсем иначе — широко и искренне улыбалась, кивала, что-то говорила. Обтягивающее красное платье подчеркивало все изгибы точеной фигурки при каждом ее движении. Вот край платья слегка приподнялся, приоткрыв бедро…
Джонас с недовольством заметил, что многие мужчины не отрывали глаз от Мак. А один, особо настойчивый, даже схватил ее за запястье, стараясь привлечь к себе ее внимание. Но она ловко освободилась и присоединилась к Мангусу Лэйвуду.
— Что ты думаешь о нашей маленькой художнице?
Джонас повернулся к Эми. Он настолько засмотрелся на Мак, что не заметил появления своей кузины. Его кузина по материнской линии — статная, красивая рыжеволосая женщина была не из тех, кого мужчины оставляют без внимания.
— Что я думаю о Мэри Макгуайр? — Джонас до сих пор был очень удивлен преображению художницы. — Она выглядит очень… юной. Честно говоря, я не понимаю, чем вызван весь этот ажиотаж. — Он взял у официанта пару бокалов шампанского и протянул один кузине.