Так приятно было ощущать неподвижную плоскость под собой, спокойствие и равновесие. И – тишину. Кто победил в схватке магов – она скоро узнает. А пока не думать об этом. Встать и идти. На сколько её еще хватит?
Она глубоко вздохнула и рывком села. Даже никакого головокружения от резкого движения. Только в пустом желудке засосало сильнее.
Она нашла себя сидящей внутри странного светящегося квадрата с текстом, на буквенной дорожке. Только дорожки из букв простирались на плоскости далеко-далеко, уходя куда-то в неимоверную даль и тая там, исчезая бесследно. Это уже было более похоже на работу Писателя. Значит ли это, что финиш близок? Или Писатель сам толком не знает, что ей предстоит?
Пусть хотя бы Писатель. В конце концов, он обещал выправить сюжет её судьбы, её дорогу. Значит, рано или поздно сдержит обещание. Лучше бы пораньше… Она вздохнула и закусила губу. А что, если её скитаниям не будет конца? Что, если все время кто-то будет становиться поперек её пути, не давая свершиться последнему испытанию? Что ж, главное – Эндор жив. Хотя бы в одном из миров.
И она отправилась в новый путь.
Это была поначалу очень пустынная и скучная местность: песок и камни, серые колючки, высохшие лужицы с чуть влажной, потрескавшейся глиной. Жидкое солнце вяло растекалось по небу сквозь облачную пенку. Клочья жёсткой сухой травы торчали там и сям, не живы и не мертвы. И только вдоль корявой дороги, трещинами смутно напоминающей строчку, по обеим её сторонам, цвели невзрачные, мелкие, белые цветочки. «Негостеприимный мир придумал Писатель», - подумала Аллаин. – «Немножко больше зелени и цветочков ему не повредили бы. Но он всё же куда лучше Пустомирья или Ада. Ничего не поделаешь, надо его пройти. Ах, хорошо бы отыскать здесь жителей - город, или хотя бы селение». Она шла и шла, и скоро начала находить в нём своеобразную прелесть. По краям дороги появлялось все больше белых цветочков, скромные, но очень милые, они даже пытались испускать нежный медовый аромат, а некоторые из них отдавали в желтизну или голубизну; редкие, но упрямые травяные плашки оживляли скучный пейзаж. «И на том спасибо!»
- на равнине стали появляться редкие деревца. Деревца организовывались в прелестные рощицы, иногда перемещались с места на место, устраиваясь поудобнее, словно танцуя для неё танец, и Аллаин поняла – это Герман-Геральд старается для неё. А потом из-за очередной дальней рощицы, словно чёртик из коробочки, вдалеке вдруг выскочили очертания города-фантома, растянувшегося вдоль голубоватой артерии реки: высокая крепостная стена, из-за которой выглядывали шпили, башни, купола и разноцветные черепичные крыши, а по эту сторону реки - мощные мосты и причалы. Плоские картинки мало-помалу обретали объём и реалистичность. Аллаин обрадовалась: мир, благодаря стараниям Мага-писателя, оказался населённым и цивилизованным, она рано или поздно добредёт до города и тогда… Вот когда добредёт, тогда и будет ясно, что тогда.
Она так засмотрелась на город на горизонте, что и не заметила, как набрела на еле слышно журчащий ручеёк. Она готова была побиться об заклад, что его тоже здесь не было, или вовсе не должно было быть, но вот же, появился буквально на её глазах. И Аллаин была благодарна Геральду. Она села, напилась воды и решилась съесть сырный брикетик. Достала его из-за пазухи. Брикетик смялся и подтаял, но все равно, это было очень вкусно. Оглядевшись по сторонам, Аллаин увидела далеко-далеко позади движущуюся фигурку. Человек шёл в том же направлении, что и она. «Попутчик? Или преследователь? Мужчина или женщина? Лучше бы женщина. Как я соскучилась по своим подругам и даже по бабушке!»
Она решила не дожидаться его: ей не нужны случайные и чего доброго опасные попутчики, да и время дорого. Понадобится – так сам догонит, вон как резво шагает. И она, вздохнув и поколебавшись, продолжила путь. Потом обернулась, и увидела мужчину, явно спешащего к ней. Но, увидев её взгляд, он словно бы споткнулся и замедлил шаг.
- Эй! – неуверенно произнёс он, обращаясь к ней. Ибо больше обратиться было не к кому.
Ей не понравилось, что спутник оказался мужчиной. Ей не понравилось, что к ней обращаются «Эй!» - это так неприлично и оскорбительно. Ей было страшновато. Быстрее бы достичь города! И она ускорила шаг. Теперь она шли среди пустынных, старательно и любовно возделанных делянок с бобами, горохом, молодой кукурузой и картофелем, а также маленьких вишнёвых, сливовых и ореховых садов. Кое-где работала оросительная система, и в воздух вздымались фонтанчики, распылённые на сотни метров.