- Это же мой мир! – завопил совершенно безумный от радости Летор Егов. – Мой город! Мой! Урра!!
Дверь приветливо скалилась, и Аллаин видела за нею маленький сколок чужого мира, словно вид из внезапно распахнувшегося от ветра окна: холодный весенний день, прямые асфальтированные улицы, по которым несутся блестящие и обтекаемые транспортные повозки на четырёх колёсах, высоченные и прямые сверкающие дома с тысячами окон, проглядывающие за ними строгие полоски и кубики зелёных насаждений, далёкие дымящие трубы заводов… Из двери пахнуло асфальтово-бензиновым воздухом большого города, смешанным с запахом распускающихся почек и сырой земли.
- Ну, вот, - Аллаин постаралась улыбнуться как можно веселее. – Ты, кажется, дошёл.
- Аллаин! Ты ведь пойдёшь со мной туда, да?
Аллаин покачала головой: - Наверное, нет. Наверное, у меня своя дорога.
Летор заметался от двери до двери: - Но ты же понимаешь, что я не могу идти твоей дорогой? Я должен вернуться! Там мои друзья! Там моё вдохновение! Там моё настоящее имя, которое я забыл с О!
- Летор, Летор, иди же в свой мир! И помни – я очень любила тебя!
- Аллаин!.. – вскрикнул Летор, пятясь к своей двери, которая начала сворачиваться воронкой. – Ах, Аллаин, я тоже, тоже любил тебя! Не поминай лихом!
- Осторожнее, Летор, береги себя!
А Аллаин ничего другого не осталось, как повернуться ко второй двери, обшитой рыжей кожей, толкнуть её, и, когда дверь со скрипом отклонилась, протиснуться внутрь…
Аллаин показалось, что она всё-таки оказалась в том самом, летнем, фрагменте Калейдоскопа. Причём она стояла по пояс в суховатой, порыжевшей траве, вблизи тихо страдающей от жажды раскидистой акации, а перед ней, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу, стоял огромный и грозный тигр. Тигр был очень возбуждён, и настроен явно воинственно.
- Я голоден. Я должен тебя съесть, - немедленно заявил тигр, не давая возможности ей опомниться.
- Прямо так, сразу? Как это негостеприимно!
- Это слово среди наших неактуально. Какие могут быть церемонии, когда ты видишь перед собой соблазнительное блюдо?
- Подожди же, не спеши так! – испугалась Аллаин. – Я должна вспомнить заклинание.
- И что тогда будет?
- Тебе не придётся меня съесть. Я останусь живой, а ты будешь сыт.
- С чего это вдруг я буду сытым? – усомнился тигр.
- Ну, ты поймаешь лань или антилопу. Или голод пройдёт сам собой.
- Ну-ну. Давай, вспоминай, погляжу, каковы твои заклинания, - тигр скептически усмехнулся, сел и уронил голову на лапы.
- Э… Гумон! Гумон на тебя! – неуверенно сказала Аллаин. И засмеялась – так глупо это прозвучало. Тигр тоже вежливо посмеялся: забавное заклятие.
- Ну, скоро ты вспомнишь? Я хочу есть! - Тигр вскочил, напрягся и заскрёб передними лапами по земле. Аллаин судорожно перебирала в памяти самые причудливые и заковыристые слова, напрягала голову – и скоро поняла, что напрочь забыла все заклинания и магические знаки. Только что-то непонятное крутилось в голове: икс в квадрате плюс игрек в квадрате равно зет в квадрате… И – белые треугольники на чёрном и матовом. Аллаин произнесла вслух это новое заклинание и принялась рисовать в воздухе треугольники. Тигр с любопытством следил за ней.
- Ну, как, полегчало? – с надеждой спросила Аллаин.
- Не убеждает, - тигр стал потихоньку подбираться к ней. Он облизывался.
Аллаин в панике начала отступать, пятясь, пока не уткнулась спиной в ствол дерева. Хоть бы что-нибудь под рукой, способное отпугнуть его! И тут она вдруг нащупала в кармашке курточки странную штучку, вытащила её. Это оказалась плоская пластиночка в ярко-синей обёртке с иностранной надписью «Дирол».
И в тот момент, когда тигр раскрыл пасть и собрался прыгнуть на неё, она изо всей силы швырнула пластиночку в разверстую пасть. Тигр поперхнулся, в глазах его отразилось изумление.
- Ты… меня отравила! Ты обманщица и подлая изменщица!
- Я очень извиняюсь, - пробормотала Аллаин, крутнулась вокруг древесного ствола и шмыгнула в сторону.