Выбрать главу

Джонсон не спеша взял бокал и сделал глоток. Том, однако, с ухмылкой наблюдал, как возбужденно мечутся глаза старика, обследуя охотника с ног до головы. Когда их глаза встретились, старик потупился и снова отставил бокал.

- Ну, а у тебя, Томми... как идут дела?.. Да ты присаживайся.

Том медленно сел в соседнее кресло, с задумчивым, даже скучающим, выражением на лице достал папиросу из-за уха и начал разминать ее, крутя в пальцах.

- Да как-то, знаешь... Своим чередом. Кручусь, как балерина в музыкальной шкатулке. Шума много, а пользы - никакой.

Он, наконец, вставил папироску в рот и закурил.

- Ясно... - выдохнул Джонсон.

Несколько минут они просто сидели. Том курил, выпуская в потолок блеклые струи, Джонсон потягивал вино, тарабаня пальцами по столику.

- Так... ты принес что-то интересное? - нарочито скучающим голосом произнес Джонсон.

Том широко и светло улыбнулся:

- В прошлый раз ты продержался дольше!

- Ну, я...

- Да ладно, не вертись! - перебил старика Том, доставая из-за пазухи шевелящийся холщовый мешок. - Экспонат номер четыреста десять! Прошу любить и жаловать! - Том легко вспорхнул с кресла и развел руки в картинном жесте. - "Реинкарнация Джунгариков"!

Обычно после подобных слов старик насмешливо аплодировал, поддерживая игру, но в этот раз только поднял бровь.

- "Реинкарнация Джун..." Что это за чушь?

Том улыбнулся шире:

- Между прочим, уровень девятый. Разросшаяся популяция этих тварей уничтожила целую деревню.

- Девятый? - рука старика потянулась под кресло.

Том улыбнулся еще шире и теперь его улыбка выглядела зловеще. Он был похож на демонов с японских гравюр.

- Оставь свой арбалет, Джонсон. У меня их не так много, чтобы нужно было бояться. А если бы было достаточно, он бы тебе не помог.

Джонсон выпрямился в кресле и дрожащей рукой взял со стола бокал.

- Показывай, - просипел он пересохшим горлом и отхлебнул вина. Его глаза светились от возбуждения.

- Показываю, - пожал плечами Том и извлек из мешка хомяка.

- Это обычный...

- Заткнись, Джонсон.

Том замахнулся и швырнул хомяка на пол. Тот испуганно запищал и начал истерично перебирать передними лапками. Нижняя часть тела не двигалась.

Том хохотнул и наступил на хомяка тяжелым ботинком. Хруст из-под ботинка был похож на выстрел под водой - одновременно сочный и резкий.

- Я нашел его недалеко от того места, где встретился с экспонатом номер триста два, - пояснил Том, растирая хомяка ботинком, как окурок. - Помнишь того слизистого утконоса?

Джонсон кивнул, не отводя глаз от ботинка.

Том, наконец, поднял ногу.

Под ботинком было красноватое месиво из шерсти и внутренностей, запутавшихся в ковровом ворсе.

- А теперь смотри, Джонсон.

Через несколько секунд внутренности зашевелились. Сначала задрожали, а потом поползли к шкурке хомяка, внутрь нее. Размазанная по ковру карикатура на жизнь начала приобретать объем. Уже через минуту хомяк, измазанный в крови, но уже живой, с диким писком убежал под кресло.

Джонсон перевел взгляд на Тома, хлопнул губами и одним глотком осушил бокал до конца.

- Этого, кстати, советую либо поймать, либо пристрелить. Вредные твари, - Том хохотнул. - Ну так что, берешь?

- Конечно, - сказал Джонсон. - Сколько?

---

Примечание:

Да, я обосрался с реинкарнацией. Это же, бля, переселение. Надо было добавить диалог, где Джонсон исправляет Тома. В любом случае, эта хуета уже висит на Пикабу, так что исправлять не буду.

***

Рассказ № 4: Скейт.

Слова: барабан, Опель, клён, мороженое, скейт.

 

- Гулял! Он, бля, гулял! - отец в ярости. - У него экзамены на носу, а он гулял! Ты вообще башкой своей думаешь, а?

Я молча сажусь в нашу "ласточку". Так отец называет наш красный опель. Он обожает свою машину.

- Ну, хули ты молчишь?!

- Думаю, - заунывно гундошу я. А что еще говорить-то?

- А если ты думаешь, то какого хуя ты уроки проебываешь?!

Я пожимаю плечами.

"Ласточка" трогается с места.

Вот так начинается поездка в магазин, когда твоя училка настучала отцу про прогулы. "Барабан", чтоб ей пусто было.

- Последний класс, скоро институт, бля, а башка вообще не варит!

Я задумчиво смотрю на дорогу. Куча машин, все куда-то спешат, едут...

Разве я не сказал ему, что башкой своей думаю? Или "думать" и "варить" - это разные вещи? А, какая разница, что я там говорил, отец никого не слушает в таком настроении.

- Чо опять воды в рот набрал, я кому говорю?!

Оказывается, что за своими раздумьями я пропустил часть отцовской тирады. Так что я опять пожимаю плечами. Отец просто раздраженно выдыхает, как бык, только что убивший матадора, и машет рукой. К магазину мы подъезжаем молча.