Смоктание стихло, и младенец оказывается уснул. Я потихоньку подкралась к постели и осторожно положила туда ребенка. Казалось, руки у меня сейчас отвалятся, а уши уже давно заложило от воплей. Выглянула в окно и тут же отшатнулась назад. На меня издалека пристально смотрела корова, пожевывая траву, а по двору бегали толстые куры, кудахтая и что-то поклёвывая. Прекрасно. Просто прекрасно. Великолепный вид из окна на курятник и коровник.
Керук вернулся с разобранной кроваткой и принялся устанавливать ее обратно прямо в моей комнате. А теперь становится еще прекраснее — вот это орущее существо будет спать вместе со мной. Внезапно громила все бросил и кинулся к кровати. Он успел подхватить падающего младенца и положить подальше на кровать. Потом с яростью схватил меня за руку и насильно усадил рядом с ребенком. Недовольно сопя. Его ноздри раздувались, и глаза метали молнии. Уууу, какой грозный. Можно подумать, я специально не углядела. Откуда я знала, что оно скатится с кровати. Оно же мелкое совсем. И вообще, я устала с дороги, хочу есть и пить. А мне даже стакан воды не предложили. И этот молчит, как истукан. Он что, глухонемой, что ли? Или нарочно меня игнорит?
Дамиан окончил собирать кроватку, поставил уже застеленный матрас. Потом начал надевать подушки на спинки кроватки. Я хотела ему помочь, но он грубо усадил меня снова рядом с ребенком. Нервно постукивая ногой, я смотрела на него и думала о том, что здесь не протяну ни дня. Просто сойду с ума. Надо думать, как смыться и куда пойти. Может, как раз таки на дорогу мне и хватит. Тогда можно уехать в другой город, устроиться на работу. Например…например…Та ладно, я научусь чему-нибудь. Вот пойду официанткой. Кофе разносить. Это ж не трудно. Нужно только дождаться ночи и просто уйти. Зря я все это затеяла и сюда приехала.
Полковник осторожно перенес младенца в кроватку, потом поставил там какой-то прибор, второй, похожий на рацию, положил к себе в карман и кивнул мне на дверь.
Не веря, что ко мне обратились, я даже обернулась, чтобы посмотреть — нет ли у меня за спиной кого-то еще, но нет, полковник смотрел прямо на меня своими миндалевидными, зоркими глазами и коротко кивнул снова.
С опаской я последовала за ним. Кажется, сейчас мы и поговорим… Ооох, как бы только не сдать себя с потрохами и не ляпнуть лишнего. Как там его сына зовут? Джонни, кажется.
Глава 5
Пока шла за ним, перед глазами картинки одна красочней другой. То он вышвыривает меня за дверь, и вслед мне в голову летит мой рюкзак, из него высыпаются все вещи, то просто откручивает мне башку обеими руками, потому что понял, что я солгала и…еще одна картинка. Она мне совсем не понравилась — в ней он смотрит на меня по-мужски, в ней он приближается ко мне широкими шагами и…
Едва я вошла на кухню, в меня, и правда, полетели вещи. Только не мои, а его…джинсы, рубашки, носки и заодно грязные пеленки и ползунки малыша. Он все это делал молча. Швырнул на меня, как будто воду вылил, вытряс из таза, потом указал пальцем на ведро с водой, на таз и собрался выйти, но во мне поднялась волна ярости. Я буквально затряслась от нее всем телом и побежала за ним.
— Эй, вы, мистер. Керук-Шмерук! Мне глубоко плевать, какая вы великая цацка, и как вас все боятся. Я вас не боюсь. И не надо в меня швыряться вещами, если вам есть что сказать — говорите в глаза и… вообще.
Мне не отвечали, он просто шел к двери, тогда я осмелела окончательно и схватила его за руку, потянула к себе. Развернулся он молниеносно, схватив меня за горло, прижал к стене. И я тут же подумала, что погорячилась, сказав, что не борюсь его. Я боюсь. Я вообще сейчас описаюсь от страха, так как рядом с ним кажусь себе маленьким таракашкой, и он вот-вот размажет меня об стену.
— Я — КЕЙТ! Ясно? Можно Кейти или Кэт. Со мной можно просто разговаривать! Я понимаю, что разозлила вас, что поступила некрасиво и… — черт, как же сложно извиняться за то, чего не делал. Так, Кейти, думай о том, что из-за тебя погиб человек, и извиняйся искренне, — ужасно поступила, да. Но я искренне раскаиваюсь, я вернулась, и я…не понимаю, почему вы так себя ведете и не разговариваете со мной.
Все это время он молчал и смотрел на мои губы, а я — на его длинные и пушистые ресницы, на миндалевидные, невероятно красивые глаза, на смуглую кожу почти кирпичного цвета. Вблизи его грубые черты лица казались гротескно красивыми, скульптурными, и этот взгляд исподлобья, от него мурашки по коже. Спокойно, Кейти…это вообще-то твой свекор. Папа, можно сказать.
— Простите… я просто хочу все исправить.
Наверное, это было правдой. Самой настоящей, самой что ни на есть отчаянной. Ручища разжалась, и мне вдруг стало без нее холодно, как будто она грела мне горло, а не грозилась свернуть шею.