К дедушке. Все, нет больше у моей внучки дедушки.
А у сына — отца… Конец. Так я и умер, не сказав ни слова, не заметив, как все случилось. Никогда не думал, что умру таким молодым! И ведь я не оставил завещания, не сделал никаких распоряжений — ничего. Жил, как будто считал себя бессмертным, — парадокс, учитывая, сколько близких я потерял за свою жизнь.
Умер, так и не сказав ничего никому. Да я и не разговаривал с ними никогда по-настоящему, все всегда умалчивал, никому не открывал душу. Конечно, они знают, что я их любил, но у меня никогда не получалось выразить мои чувства. Только несколько раз я сказал Лео, что люблю его, но только по телефону, перед тем как повесить трубку. Это, конечно, потому, что по телефону мы друг друга не видим, не смотрим друг на друга, и наши чувства не скованы этой чертовой стеснительностью, этим парализующим страхом, который мешает отцу и сыну сказать: «Я тебя люблю» — вот так просто, глядя в глаза друг другу.
А теперь — слишком поздно. Другой возможности уже не будет. Ни у меня, ни у Лео, ни у Ивуар…
Бедные. Ужас, что я им устроил.
Мне хочется плакать; и я чувствую, как на глаза медленно наворачиваются слезы.
Вот одна уже катится по щеке. Но не успевает она докатиться до уголка рта, как невиданная сила тянет меня кверху.
Я взмываю ввысь еще стремительнее, чем падал, земля удаляется, исчезает совсем, и, едва достигнув кромешной тьмы, я снова оказываюсь на берегу реки.
— Что происходит? Мне привиделось, или?..
— Нет, ничего тебе не привиделось.
— Меня выбросило на землю!
— Занятно, правда?
— Не то слово… В жизни не испытывал такого ужаса!
— Так тебе и надо, не послушал меня — и вот. Я как раз собирался тебя предупредить, что, когда вы в первый раз подходите к реке, она отсылает вас к вашему прежнему «я», и этот переход получается трудноватым…
— Если бы только переход! Я только что увидел себя мертвым, там, внизу, и, можешь мне поверить, это был еще тот шок!
— Да, знаю. А ведь ты умер чистенько, если можно так выразиться. Теперь представь себе погибших в автокатастрофе, на пожаре, раздавленных — каково им увидеть себя в таком состоянии… Это страшно тяжело, даже при том, что, попадая в Сад, они становятся красивыми, какими только можно быть.
— В любом случае, теперь буду держаться от этой реки подальше… Мне вот только интересно, что же эти-то в нее так уставились, можно подумать, что все они — любители острых ощущений!
— Нет, не беспокойся, в следующий раз тебя никуда не затянет! И потом, чтобы ты знал, внизу оказалась просто твоя проекция, а сам ты вместе с остальными продолжал стоять, склонившись над рекой. В будущем ты сможешь, как и они, спокойно смотреть вниз — и всё.
— Смотреть вниз?
— Ну да, для этого и существует Река. Чтобы видеть, что происходит на земле.
— Так вот чем занимаются все эти люди! Они наблюдают за землей?
— По правде говоря, они не только наблюдают…
— Вот как?
— Да, но…
— Но — что?
— Это сложно…
— Так ты объясни, я пойму!
— Видишь, почему я не хотел, чтобы ты сразу мчался к Реке? Мне нужно было время, чтобы, прежде чем говорить на эту тему, рассказать тебе еще кое о чем, и…
— Ну, давай же, Бог, пожалуйста, скажи! Чем заняты все эти умершие, склонившиеся над землей?
— Они изменяют мир.
Я вскакиваю на ноги и оборачиваюсь к нему:
— Изменяют мир? Ты хочешь сказать, своей властью, присматривая за теми, кого они избрали? И делают так, чтобы этим людям жилось лучше? Так?
— Да. Но не только…
— Ну, давай же, не тяни, как раньше!
— Повторяю: проблема в том, что все пошло не так, как должно было… Предполагалось, что ты будешь узнавать обо всем понемногу, что сначала ты привыкнешь к этому месту, проникнешься его тишиной, покоем…
— Ну, выкладывай же наконец!
— Знаешь что, мог бы и повежливее попросить! Короче. Дело в том, что Сфера наблюдения — это только Первая Власть. Ее задача утешить вас, обогреть, показать, что даже в Смерти вы сохраняете связь с миром живых. Таким образом, вам легче принять свою участь и проистекающее из нее ваше новое состояние. Но на самом деле…
— Да?
— Есть еще две ступени Власти. А все три Власти вместе позволят тебе, как они позволяют любому умершему, изменять мир.