— Да. Как ты мог? Ужасно опрометчиво. А если бы я не смогла тебя спасти?
— Я надеялся, что ты справишься.
Он так на нее смотрел, что ей захотелось его поцеловать.
— Твоя семья свободна, — сказал он.
— Что?
— Я освободил клан Маллиардов, — повторил Наззар. — Подписал приказ перед ленчем.
Потрясенная Грейс опустилась на пол и прошептала:
— Почему?
Наззар сел.
— Я понял, что поступаю неправильно. Не хочу заставлять людей бороться за наши интересы. Не желаю быть тем, кто обвиняет детей в ошибках их родителей. И я не хочу, чтобы ты стала последней из Маллиардов. Ты, и только ты одна можешь решить, иметь детей или нет. Я не могу лишать тебя этого права.
До Грейс потихоньку доходил смысл сказанного.
— Значит, я свободна?
— Да.
Грейс смотрела на него.
— Ты же меня совсем не знаешь. Я могу сейчас встать и уйти, оставить тебя самого разбираться с игрой. Ты даже не представляешь, какая я трусиха! И я не хочу умирать.
— Я тоже. — Он грустно ей улыбнулся.
Расстроенная, Грейс повесила голову. Она действительно ужасно боялась. Но уйти и бросить детей в беде… Нет, поступить так она не может. Как потом жить? Ведь они словно стоят на дороге, а на них на огромной скорости мчится грузовик. Кем надо быть, чтобы не оттолкнуть малышей и не уберечь от опасности?
— Мне нужно больше практиковаться, — сказала она.
— Значит, нам нужен новый червь, — заключил Наззар.
Грейс взглянула на гада. Он лежал, рассеченный надвое.
— Ты убила его. Порой магия барьера может превращаться в клинок.
— Но я даже не знаю, как сделала это.
— Сейчас не нужно об этом беспокоиться, — сказал он. — Если ты можешь меня защитить, с нами все будет в порядке.
Через три дня Грейс, сложив руки на груди, стояла посреди улицы города Миллиган. Медленно садилось солнце. Рядом с ней возвышался Наззар. Позади них двигались незнакомые люди, вместе с ними колыхалась их магия, и одеты они были в цвета кланов: черно-серый — у Дреочи, зеленый — у Ро, красный — у Мадридов. Наззар назвал остальные цвета кланов, только Грейс уже не могла их припомнить. С каждым толчком сердца в ней пульсировала тревога.
Впереди по направлению к закату уходил на первый взгляд пустой отрезок пригородной дороги. Докрасна раскаленной головешкой поверх облаков низко над горизонтом висело круглое красное солнце.
Знакомая магия коснулась ее, на плечо мягко опустилась тяжелая рука. Наззар. На нем были заправленные в военные сапоги серые штаны. Поверх рубашки с длинными рукавами он надел кожаный жилет, который так и хотелось назвать доспехом. Так же была одета Грейс. Кожа довольно-таки свободно сидела на ней, чтобы нигде не жало, но вместе с тем и достаточно плотно облегала тело, чтобы не препятствовать движениям.
— Не волнуйся, — сказал Наззар.
Взгляд Грейс скользнул по здоровенному топору, притороченному к поясу у него на талии. Она тут же коснулась своего клинка — длинного и узкого боевого ножа. Давным-давно дядя Джеральд обучил племянницу основам боя на ножах, но ей ни разу не пришлось испытать свое искусство в настоящей драке.
Сбоку мужской голос вопросил:
— Разве он может брать на игру слугу?
Смысл сказанного не сразу дошел до Грейс. Ну конечно, ее положение было общеизвестно. Тем не менее вопрос больно ранил девушку. Она обернулась. Сбоку собралась группа людей. Пятеро из них были облачены в темно-синие одежды. Грейс вспомнила объяснения Наззара и поняла, что это арбитры. Пожилая дама разглядывала ее серьезными серыми глазами.
— Если вы желаете отказаться от участия, можете сделать это прямо сейчас, — уведомила ее женщина.
Грейс может отказаться. Просто выбыть из игры. Если она так поступит, Наззар обречен. Он уже заявил о своем участии в игре, и Грейс знала, что он не может просто взять и послать вместо себя кого-то другого. Он не пойдет на это.
Накануне вечером ее опасения практически переросли в панику. Теперь она может позабыть о своих треволнениях.
Грейс обвела взглядом собравшихся. Когда-то ее семья тоже была кланом, и они вполне могли здесь находиться. Между тем остальные видели в ней лишь слугу. В ней заговорила уязвленная гордость. Ведь она не менее других достойна быть здесь. Наконец-то приняло определенную форму смутное недовольство, терзавшее ее с того самого мига, когда Наззар превратился в птицу, и Грейс наконец поняла, что это: зависть. Она завидовала тем, кто свободно использует магию, завидовала их знаниям. Ее вычеркнули из этого мира, но она не желала мириться с таким положением вещей.
Грейс вытянулась во весь рост и переспросила: