Мери в изумлении уставилась на него.
— Только раз в семь лет?
— Ага. Вот он редкий какой.
— А на что… на что люди использовали его? — спросила Мери.
Старый Зеведей покачал головой и снова занялся ведром.
— Сила и власть — но какие, сказать не могу. Шел слух, что в нем есть магия.
— Магия?
— Это все сказки, деревенские сказки, — сказал Зеведей. — А цветок, он-то есть в книгах, похожий такой, с длиннющим именем, в твою руку, и все по-иностранному. Но из-за того, что он цветет раз в семь лет, да еще тогда, когда все другие цветы уже поумирали, невежественный люд называл его волшебным. Говорили, что в стародавние дни ведьмы искали его в отрогах Черных Гор, в тех местах, где раньше жили люди, а теперь нет ничего, кроме прудов, полных воды.
Эти слова звучали странно в такой чистой и обыкновенной кладовой, полной ярких пачек стирального порошка и стопок алюминиевых кастрюлек на полках, освещенной бледными лучами солнца, падающими на чисто вымытый пол.
Мери уставилась на цветы, гроздью висящие на крепком стебле, от легкого дуновения воздуха лиловые головки качались, а золотые язычки шевелились в серебряных горлышках.
— Волшебный цветок… — она нежно коснулась пестика указательным пальцем. — Ну вот, Зеведей, золото сходит… Так как же он называется?
— Я же тебе сказал, — отвечал старик, — книжного названия я не знаю, да и люди уже не ищут этот цветок, как раньше, но когда я был еще парнишкой, у него было множество имен — драконий язычок, ведьмины колокольчики, тибов корень…
— Тибов корень! — закричала Мери. — Вот он, кот! Тиб! Он нашел его для меня!
Зеведей снова хмыкнул.
— Похоже, что он ведьмин кот, — согласился он. — У него и вид такой. Потому-то я и назвал его Тибом. Может, его имя просто Черныш, Уголек или Гуталин.
— Он похож на Тиба, — твердо заявила Мери. — Я уверена, что он — волшебный кот. Он же нашел для меня волшебный цветок — тибов корень.
— Есть еще одно имя для него, — сказал Зеведей. — Я называю его летящий-в-ночи.
— Почему?
Но вместо того, чтобы ответить на ее вопрос, старик начал мешать варево с такой силой, что она спросила:
— А что в ведре, Зеведей?
— Отруби для кур, — отрезал он. — Противные пискуны. Противные, хилые, подлые пискуны эти куры. Ненавижу кур.
И, подхватив ведро, вышел из кладовой.
Мери посмотрела ему вслед, потом повернулась к Тибу. Но кладовая была пуста, и когда она выбежала черным ходом во двор, тот тоже оказался пуст.
Маленький черный кот исчез.
Поздно вечером, когда Мери уже лежала в постели, и давно спала, произошла странная вещь.
Она внезапно проснулась, теплая со сна, лениво перевернулась на другой бок, и оказавшись лицом к окну, услышала что-то.
Далеко, над деревьями. Свист, как завывание ветра.
«Вот смешно, — подумала она. — Только это не просто ветер. Видно, гроза надвигается. Жалко, когда я завтра пойду с Тибом…»
Шум раздался снова, громче, ближе.
Пронзительный рев ветра, свист, плющ взметнулся вдоль стены дома, как будто его потянули великанские пальцы, задребезжали оконные стекла.
Мери оцепенела и будто примерзла к постели.
Глухой удар и сдавленный крик — казалось, кричавший прикусил себе язык.
Молчание.
Когда Мери, вся покрытая гусиной кожей, медленно села в постели, уставившись в темноту, раздался слабый скребущийся звук.
Застыв от страха, она сидела без движения, затем медленно-медленно протянула руку к ночному столику, чтобы зажечь свет.
Она нащупала выключатель, глубоко вздохнула и нажала на него. Черное небо за окном стало еще чернее. Но что-то такое же черное, как ночное небо, двигалось по карнизу. Что-то стучало и скреблось в окно. Сверкнули два глаза…
Мери выдохнула с огромным облегчением, выпрыгнула из постели и бросилась к окну.
— Тиб! Тиб! О, Тиб, как же ты меня напугал!
Она открыла створку окна, и маленький черный кот прыгнул в комнату. Не обращая внимания на Мери, он прокрался на середину ковра и остановился — хвост ходуном, шерсть дыбом, глаза как фары.
Мери склонилась над ним.
— Тиб, что случилось? Что произошло? Тиб не обращал на нее внимания. Шерсть его еще торчала во все стороны, как на каминной щетке, зеленые глаза не отрывались от окна. Мери выключила свет, подошла обратно к окну и уставилась в темный сад.