Табиры наседали со всех сторон, нашим приходилось туго. Если по фронту повозки удалось выставить в какое-то подобие не слишком ломаной линии, то сзади они были разбросаны как ни попадя. Где наргов успели выпрячь, где нет. То тут, то там валялись их мёртвые тела. Кочевники ломились в проходы между телег, наши оборонялись. Никакого строя не было, всё сражение распалось на множество мелких схваток. Особенно запомнилась Вара – наша северная валькирия, которая, стоя на телеге с высокими бортами, рубилась разом с тремя противниками.
– Нирта, а мне что делать? – донеслось сзади.
Парень стоял весь перемазанный кровью, сжимая в руках отцовское копьё. В его глазах была решимость.
– Будешь здесь! Сунь древко вринна между спиц! Брось камни под колёса! Не дай врагам растащить телеги!
Сзади послышался крик. Мгновенно обернулась. Что за…
Вон там, на четвёртой… да, четвёртой… от меня повозке только что стоял Влэх ещё с парой воинов. Теперь на этом месте никого не было. Миг и соседнего воза двое его защитников через борт полетели кувырком вперёд. Потом так же со следующего. В последний момент догадалась перескочить на магическое зрение. Яркие краски померкли, но я успела заметить сорвавшие воинов щупальца.
Вот же они, шаярхаары – два старика! Тёмные бичи опять взметнулись в воздух, чтобы обрушиться на новую жертву. А вот хрен вам! Оттолкнулась от земли, прыжок – я на телеге. Быстро перебираю ногами: настил, затем – борт. Взлетаю в воздух. Шаман заметил меня – жгуты Тьмы летят навстречу. Срезаю их клинками. Обрушиваюсь всей массой на тачпана и его всадника. Шаярхаар, выставив перед собой ычвохр, хочет защититься. Магические жгуты мгновенно охватывают шею, запястья, туловище. Дыхание перехватывает, в глазах разноцветные круги, я чувствую, как трещат мои кости. Поздно!
Выпушенные из рук кинжалы несутся дальше. Светлый вонзается врагу в левый глаз, тёмный втыкается в шею. Магические "змеи" пытаются обвить их рукояти, но "руки" дожимают смертоносные лезвия. Мы барахтаемся на земле. Враг бьётся в агонии, из его открытого в немом крике рта хлещет кровь. Холодный снег обжигает щёку. Это немного проясняет мозги. Почему не спадают путы, ведь шаман мёртв. Выдёргиваю кинжал из его шеи, кромсаю жгуты, крошу в щепы ненавистный жезл.
Как же он сладок, долгожданный глоток воздуха! Аж голова закружилась!
Собираю в кучу руки-ноги, пошатываясь, силюсь подняться с колен. Торчащий в ране светлый клинок допивает внутреннюю сущность шаярхаара. Последние тёмно-коричневые струйки "души" вьются по его снежно-белому лезвию… Стоп! Тёмно-коричневые? Нет, скорее – бурые, а почему не чёрные? Выходит, степные колтуны к Хаосу отношения не имеют? Эта мысль так меня поразила, что на миг я совершенно выпала из окружающего пространства.
И чуть за это не поплатилась, когда поняла, что лечу. Шею сдавила петля, так, что позвонки захрустели. Казалось, ещё немного и голова оторвётся. Не-е, ну, нихрена! Взялись меня давить и плющить, что я им тюбик с зубной пастой что ли?! Взметнувшийся над головой клинок Тьмы срубил удавку. Я со всего маху полетела в снег, прямо под копыта тачпана моего мучителя. Ах, ты гад!
Несколько плетей попытались обвить меня снова, но я их изрубила в клочья, попутно успев "укоротить" передние ноги скакуна. Сайгак упал на колени, жалобно заскулив, как побитая собачонка. По-моему в его глазах стояли слёзы. Но мне некогда было жалеть несчастную животину, я кинулась на её хозяина, коля и кромсая его кинжалами. Мы, все трое рухнули в уже успевший окраситься кровью снег.
Не помню, сколько нанесла ударов. Не считала. Не успела довершить начатое, как сильный толчок в спину вздёрнул меня в воздух. Отмахнулась светлым клинком и, упав на колени, шмыгнула под телегу. Копьё табира бабахнуло в борт повозки над моей головой. Я тут же выбросила вперёд тёмный кинжал, ткнув злодея в бок. Выронив оружие, тот закачался в седле, и вот уже тачпан волочит по земле запутавшееся в стременах его хладное тело.
Взгляд остановился на знакомом лице. Это же Влэх! Нельзя бросать его снаружи – или затопчут, или добьют! Схватила "руками" бесчувственное тело и потащила. Попробовала помочь своими материальными ручонками и чуть не взвыла от боли, до крови закусив губу. На глазах выступили слёзы. Я промокнула их шарфом. Кожаная крага с металлическими нашлёпками совсем не тот предмет, которой можно смахивать слезинки.
– Нирта!
Я обернулась. Здоровенный табир занёс надо мной широкий кривой меч. Неожиданно ноги кочевника подломились, и он упал на колени. Как оказалось – не случайно. Это его "оприходовал" кузнец. Второй удар молотом по голове, и изо рта, носа и ушей злодея плеснула кровь вперемежку с мозгами. Отвоевался!
– Осторожнее, нирта, – предупредил Лел.
Лел? Ну, правильно – Леллиронал – так звали кузнеца. Тут за его спиной послышались громкие хеканье и хрип. Мужик отскочил в сторону. Вовремя! На то место, где он только что стоял, рухнул кочевник вместе со своим скакуном. А отец Фергюс, как ни в чём ни бывало, взмахнув своим освящённым вринном, чьё лезвие прямо на глазах впитывало кровь, как промокашка, развернулся к новой жертве, посмевшей вломиться в наш вагенбург.
– Ты тоже не подставляйся, Лел, – не удержавшись, поддела я своего спасителя.
Меж тем накал боя и не думал спадать. Табиры ломились со всех сторон, а наших становилось всё меньше и меньше. Вон, на повозки, заняв место Влэха и остальных, сбитых шаманами, вскочил Эрм с двумя своими гвардейцами. Спустя несколько минут десятник остался один, а потом и вовсе исчез из видимости.
Мне особо некогда было приглядываться, что и как, потому что на центральном участке фронта, где стояла я, защитников почти не осталось. Телеги уже никто не оборонял. На них то и дело заскакивали всё новые и новые кочевники. Другие на своих тачпанах норовили проскочить между повозками, перепрыгивая через дышла. Справа слаженно оборонялись седобородый мечник-драдмарец, вооружённый круглым щитом и друид-язычник, ловко орудовавший из-за спины напарника пикой на длинном древке. Слева от меня бился Пройдоха Сил – Сильтэрр.
Не знаю, что он не поделил с королём и почему примкнул к мятежникам, но к степнякам точно любви не испытывал. На то, как он работал своим обоюдоострым оружием, можно было залюбоваться. Вот с диким воем несётся табир… каманча, блин!… воздев вверх готовую для удара саблю, и тут, раз, и натыкается на остриё вринна. Свист хищного изогнутого лезвия над головой Сила, который вовремя припал на правое колено, уперев вринн пяткой древка в землю. Насаженный, как жучок-паучок на булавку, злодей на миг зависает в воздухе. Остаётся только выдернуть оружие.
А сзади уже подскакивает другой кочевник, тоже хочет рубануть своей железкой. Удар наискось снизу-вверх. Голова животного с выплеснувшейся кровью летит степняку в лицо. Он ничего не успевает понять, как ноги тачпана на полном скаку подламываются, а сам незадачливый ездок пикирует головой вперёд,… Фи-и-у-у! Бу-у-бу-у-х!… со всего маху врезаясь в стоящую впереди повозку.
Или вот, ещё один табир перескакивает через высокий борт. Он ещё не успел ничего предпринять, а Сил уже подсёк его ноги… С нашей-то стороны никаких ограждений не было. Это были те здоровенные казённые телеги, которые ойлонцы чуть не пустили на дрова. Теперь их наскоро сбитые неровные борта, намертво закреплённые укосинами (по три на каждый), служили серьёзным препятствием для штурмующих, заодно прикрывая нас от стрел.
Кстати, так и не поняла, почему кочевники не попытались расстрелять нас из луков. Не помню, как парфяне обошлись с римскими легионами, но скифы таким способом во много раз превосходящих врагов разделывали точно. Одними обстрелами, почти не вступая в рукопашные схватки.
– С нами сила Светозарного! – гаркнули над ухом.
От неожиданности, едва не подпрыгнула. Это отец Фергюс с именем Создателя на устах поверг очередного врага, памятуя о том, что освящённым вринном и словом божьим можно добиться куда большего, чем одним лишь словом.
Священник опять двинулся вдоль возов, сокрушая и истребляя прорвавшихся кочевников пеших и конных, которых валил одним ударом, совсем не жалея своей богатырской силушки. Вот Пройдоха, тот действовал куда экономнее – подсекал противника и, когда тот падал, тюкал сверху или по голове, или по спине, как получится. Может враг после этого ещё был жив, но уж точно не боец. Нескольких таких я добила, заколов кинжалами. Уж слишком неуютно, когда под ногами кто-то шевелится. Вдруг пырнёт чем-нибудь?