Опять ты отвлеклась.
Верно. Так вот, обороной каждой башни раньше командовал нэд. Не помню, говорила или нет, но здесь это не просто титул. Каждый нэд — командир воинского отряда. Вы спросите, а как же гражданские должности: судьи, полиция и прочее. Раньше как-то удавалось совмещать, а теперь всё труднее и труднее. Это в провинции каждый феодал в своей вотчине высшая власть, а здесь приходится решать споры между дворянами, купцами, горожанами. Не королю же лично со всеми этими дрязгами разбираться. Но и пустить это дело на самотёк, передав свои права и обязанности кому попало, он тоже не может. Ведь споры благородных могут судить только равные им по статусу. С сословными разграничениями тут строго.
Вот и разрослась леворская бюрократия. Ведь к каждому высокопоставленному чиновнику, каких бы благородных кровей он ни был, требуется заместитель, который бы не просто надувал щёки и протирал штаны на своём месте, а дело делал. А ему, в свою очередь, необходим соответствующий ранг. Без него никак. Вот и появились правители этих самых башен, большей части которых теперь и в природе не существует, а иные изначально были лишь на бумаге. Кстати, охраной крепостных стен занимаются совсем другие лица. Одно с другим почти не связано. Честно говоря, я и сама не знаю, какие должности башенных командиров реальны, а какие — лишь виртуальны.
Но это так, на будущее, а сейчас идёт суд. Зачитали список обвиняемых, по каким статьям, пункты обвинения. Мы сидели и внимательно слушали. Я и два туэра — Лесистого предгорья и Нового моста. Мы с Клэром были обвиняемыми, а мессир Веаль — нашим защитником. Ну, почти. В общем, судопроизводство в королевстве не настолько развито или, точнее, не дошло до такого крючкотворства, как у нас на Земле. Народ тут смотрит на всё проще, но это не значит, что жить ему от этого легче. Мафиози какой-нибудь тут ни за что не откупится, и никакие адвокаты ему не помогут. Но и каждый простолюдин рискует быть убитым без всякого суда, безразлично, на его стороне правда или нет. Ничего не попишешь, любое правосудие имеет свою лицевую и оборотную сторону.
Сижу на стуле в середине, туэры по бокам, а этот хмырёнок уже битый час толчёт воду в ступе. В общем, всё правильно, надо же изложить суть дела: и про оборону крепости рассказать, и как нас задержала стража, и про драку на суде, и про поединок. Так то оно так, да уж очень хитро он плетёт нить своего повествования, достаточно ловко акцентируя внимание на «минусах», ничего при этом не говоря о «плюсах».
В результате выходит следующее: форпост мы покинули якобы «преждевременно», в лагерь разбойников попали, потасовку на судебном заседании учинили, и в заключение Клэр убил правителя Оммора. Этак он ещё часок-другой поточит лясы в том же духе, и я сама уверую, что совершила все эти страшные преступления, и во всём чистосердечно сознаюсь. Даже в том, что никогда не совершала.
Хорошо у него, гада, язык подвешен. Мягко стелет, да жёстко спать.
В общем, до обеда этот деятель перечислял наши многочисленные проступки. Список вышел весьма внушительный. После обеда взял слово мессир Веаль. Естественно он всё отрицал. Затем туэр Нового моста сел на своё место.
— Суд удаляется на совещание, — с осознанием своей значимости провозгласил нирт Моорон — Старая Северная башня — главный судья королевства.
Нет, самый главный, конечно же, король, но всей судебной системой заведует Старая Северная башня. Блин, а ведь забыла, как его звали. Да, в общем, какая разница. Только щёки надувать, да на слушаниях с умным видом заседать. Больше от него ничего и не требовалось.
Алё, гараж! И это всё! А как же доказательства, опрос свидетелей? Не-е, я так не играю.
И заседатели (их с ниртом Северной башни было трое), и оба секретаря, и публика в зале (там было несколько дворян, лаэр Восточного хребта, нэд Свиртан, остальных я не знала) зашевелились и заговорили. Как я их понимаю: тихо сидеть и слушать на протяжении целого дня всякую хрень — это не каждый выдержит.
— Ваше Величество! — вскочила я со своего места, — Можно задать вопрос обвинителю?
— Скажите, почему вы ни словом не обмолвились о том, что дознаватель Шаль намеренно утаил от нирта Омморского сведения о моём происхождении, что послужило причиной трагедии, — быстро выпалила я, пока никаких возражений монарха не последовало.
— Какие у вас доказательства? — сурово вопросил Главный королевский судья (будем его так называть).
— У вас есть сомнения в правдивости слов нирта Оррула?
— Объясните?
— Если правитель Оммора обо мне ничего не знал, значит, Шаль скрыл от него протокол допроса, где всё было написано чёрным по белому.
— Он не мог этого сделать, — вступился за коллегу обвинитель.
— Тогда я не понимаю… — начала я.
— Учитывая ваш юный возраст, это не удивительно, — прервал меня хорёк.
Ах, ты сволочь, ах, ты гад! Ну держись. Мы сцепились, аж пух и перья полетели.
— Ну хватит, — послышался величественный голос.
Это Его Величество соизволил обратить на нас внимание.
— Где этот Шаль, давайте его сюда.
Правильно. «Подать сюда Ляпкина-Тяпкина!»
Привели дознавателя. Кстати, как он оказался в столице. Его, Хорха, двух разбойников, старого и молодого, вместе с казной и документами привёз с собой Клэрион. По-хорошему, он должен был бы ещё привезти и отца Лауреса с его «камнем истины», но тот сказался больным и добровольно ехать никуда не захотел, несмотря ни на какие уговоры. Шаля то никто не спрашивал. А вот священника за шкирку на королевский суд не притащишь, по крайней мере, как свидетеля. Тут нужны очень веские основания, иначе придётся иметь дело с иерархами церкви. А кому это надо? Жаль, конечно, этот нервный патер со своим артефактом мне бы очень пригодился.
Тем временем нэд Нортелл опрашивал своего омморского коллегу. Тот отвечал, как по писанному: всех опросил, вину установил, бумаги передал. Фиг подкопаешься. Хорёк с довольным видом обвёл взглядом присутствующих.
— У меня больше нет вопросов, можете быть свободны, — возвестил он.
— У меня вопрос! — воскликнула я.
Не думайте, что всё это я делала играючи. Любая победа просто так не достаётся. Могла бы я тут старательно муссировать на радость публике, как мне было тяжело, коленки подгибались, а сердце в груди стучало, как бешенное, слова не хотели слетать с губ, а слёзы, наоборот, так и норовили брызнуть из глаз. Но мне противно, просто противно, признаваться себе самой, а тем более вам, в своей слабости! А кому это нравиться? Только тем, кто хочет, чтобы их всё время жалели. А я, вот, не хочу, чтобы ко мне испытывали жалость! Но и от меня её никто не дождётся!
Я поднялась. Конечно же не так, как в войну вставали герои навстречу вражеским танкам, но очень близко к этому. Я ЗНАЛА, если сейчас не сломаю этого хлыща, то всё пойдёт прахом: и то, как ожесточённо сражалась за свою жизнь, и та ответственность, что не ведая того, взвалила себе на плечи, и всё моё будущее.
Наверно тощий прочитал это по моему лицу, побледнев ещё сильнее.
— Мэтр Шаль уже ответил на все вопросы, — поспешил ему на помощь королевский обвинитель.
Он что тут, на полставки адвокатом заделался? Или это его корифан? Не по чину вроде?
— Тогда он легко ответит ещё на один. Почему. Он. Обозвал. Правителя. Оммора. Лжецом! — вколачиваю слова, как гвозди в крышку гроба.
Шум в зале, особенно там, где сидят дворяне.
— Тихо! — гаркнул нирт Старой Северной башни, аж в ушах зазвенело.
— Мэтр Шаль этого страшного преступления не делал, — ласково, как какой-то слабоумной дурочке, сообщил мне нэд Нортелл, — К сожалению, мы теперь никогда не узнаем, почему нирт Оррул остался в полном неведении. Ведь он теперь мёртв! — с пафосом воскликнул прохиндей.
— Зато Шаль пока жив. Я требую, чтобы его допросили с «камнем истины». Тогда он уже врать не сможет.