— Жоф, ты закончил!
О-о, хозяин пожаловал. Выскакиваю из-за двери. А хмырь то в коридоре, до него несколько шагов. С силой швыряю нож ему в живот. Кинжал втыкается. Пока покойный… жаль, что об этом он пока не знает, но скоро узнает… удивлённо хлопает глазами, налетаю на него всей массой обоих своих тел, с размаху впечатав злодея в стенку. После секундного замешательства, «профессор»… облик у него был такой: пожилой, седой, аккуратные усы и бородка клинышком… кинулся на меня.
Не знаю, что там писал доктор Ламброз или Ламброза, не помню, как точно. Будто по ушам можно определить любого злодея. Может это и так, но мои «оппоненты», по-моему, были вполне обычными людьми, каких тысячи. Конечно, не учитывая ту хрень, которой они занимались.
Но как бы презентабельно не выглядел профессор кислых щей, гандон он оказался порядочный. Почему? А что бы вы сказали, если б вас так затылком о каменный пол? Аж искры из глаз посыпались. Я ему все кишки вспорол до рёбер, а хмырю хоть бы хны. Мне что, всю эту осклизлую дрянь ему ещё и на шею намотать? Вцепился гад мне в горло мёртвой хваткой, подмял под себя и ну душить. Так хорошие дяди с маленькими девочками не поступают.
Пришлось его скинуть и в пятачину ему с правой, в пятачину. Злодей сразу проникся, ослабив хватку.
— Ты кто? — вопрошает.
— Дед Пихто, — хриплю в ответ.
Он что, гад, не осознаёт, как потрясающе неправ. Сначала хочет принести девушку в жертву, потом крутит ей голову и лишь напоследок желает познакомиться. Как же это непорядочно с его стороны.
Ещё и подыхать не хочет. Клинок Тьмы никак не может выпить его поганую тёмную сущность. Что же за адепты мне тогда попались. Матёрые, видать, волчары. Немало, видать, пролили невинной кровушки, силой запасясь при этом немереной. После ни разу мне такие не попадались. По сравнению с этими вурдалаками, те, что потом встречались, были мелкой шушерой.
А «профессор»? Да я со счёта сбилась, сколькими тумаками мы успели обменяться.
Всё лицо горело и ныло так, будто из него котлету сделали.
Кстати, это не так далеко было от истины. А противник? Кишки на полу, а он гад всё держится. Наоборот, изловчившись, наварил мне так, что я отрубилась.
Очнулась от страшного холода. Не мудрено: валяюсь на каменном полу в луже крови. Вся рубашка с правого бока пропиталась. Нет, пока не вся: правый рукав ниже локтя и подол ниже правого колена — я вытащила их из натёкшей лужи. Но какая разница — пятном больше, пятном меньше? Я ж забрызгана вся с головы до ног. Сначала на меня хлестало из ран, пока этого гада резала, потом мы по полу катались. Я запахнула полы халата… а как мне теперь эту тряпку называть?.. Зажав обрывки ткани на животе левой рукой, подошла к мёртвому «профу» и выдернула засевший по рукоятку кинжал. Он вышел на редкость легко.
А злодей стал какой-то не такой: голова запрокинута, рот раскрыт в немом крике, пальцы скрючены, как когти хищной птицы. Бр-р-р. И весь какой-то высохший. Не совсем мумия, но, будто, постарел сразу лет на тридцать, а то и больше. Тело высохло, кожа сморщилась.
Ладно, нечего любоваться на дело рук своих, пора выбираться из этого подвала. Что я сейчас нахожусь в каком-то подземелье, я ни минуты не сомневалась. И одежду раздобыть. Надо что-то посерьёзней изодранной ночнушки, а то холод до костей пробирает, и ног почти не чувствую. Ещё немного, загнусь тут и без помощи адептов Хаоса.
Так, в той комнате, где меня хотели принести в жертву, кроме тёмного алтаря и трупа слуги, ничего нет. А в следующей? Единственная свеча едва озаряет помещение. Оп-па! Не успела переступить порог, как и она погасла. Дьявольщина!
Пытаюсь настроить зрение, что-то плохо получается. Видно, блокируют мои навыки зачарованные путы. И резать их опасно: тело от холода дрожит, а верёвки впились в кожу. Стоит полоснуть себя нетвёрдой рукой, и всё — билет в Преисподнюю уже в кармане. Не-е-е, не надо самодеятельности, лучше ещё немного помучиться.
А что это такое здоровое стоит посреди комнаты? Подошла поближе, вгляделась. Мать честная, неужто ещё один жертвенник. Точно, и на нём какой-то мужчина в рясе. Священник? Прям не адепты Хаоса, а какие-то стахановцы-многостаночники! Выходит у них тут целый конвейер. Или они к чему-то серьёзному готовились, чтобы разом отнять несколько жизней? Ох, не нравится мне всё это!
А мужик прикручен на совесть: за шею, запястья и лодыжки. Примотан к кольцам… Я не сказала? Всего на алтаре, что на «моём», что на этом, их было пять: центральное — для шеи, два повыше — для рук, а в самом низу ещё пара — для ног. Тело повёрнуто ногами к двери. Сами кольца накрепко заделаны в жертвенник. Чиркнув по ним, я перерезала путы. Аж искры посыпались. Потрясла мужика, пощупала пульс. Вроде живой, дышит, но крепко же его приложили. Когда ещё оклемается?
Нет, повезло мне, что роста маленького. Спеленали бы вот так, ни за что бы не вырвалась. А так, горло прикрутили насмерть, а остальное пришлось вязать в натяг.
А что это там у стены зазвенело? Вновь шорох, крадусь туда. О-о, ещё один клиент. Парнишка, может, чуть постарше меня. Тоже приехал на гарад на свою голову. Сидит у стены на коленях, руки задраны вверх, связаны и прикручены к кольцу на стене хитрыми шнурками. Одет в белую рубашку, теперь уже не первой свежести, штаны, сапоги. Сразу видно — не босяк какой, наверняка из благородных.
Обрезаю путы, мальчишка тут же валится на пол. Но он же только что шевелился. Трясу за воротник, хлещу по щекам. Времени у меня нет, с тобой возиться. Ещё кто-нибудь из злодеев нагрянет — точно не отобьёмся.
Паренёк открывает глаза, смотрит на меня и быстро-быстро, извиваясь всем телом и перебирая локтями, ползёт вдоль стены.
— Не-е-ежи-ить, — жалобно стонет он.
Где! Быстро оборачиваюсь туда-сюда. Где он её увидел? Вроде нет никого.
— Э-э, слышь? — хриплю, делая несколько шагов к мальчишке, — Где нежить то?
— Не-е-ежи-ить, — вновь ноет пацан, забившись в угол.
Смотрю по сторонам — ничего не вижу. Шагаю к мальчишке, тот трясётся от страха, как осиновый лист.
— Не-е-ежи-ить, — плачет, подвывая, — не тро-онь меня, с-силой С-созда-а-ателя зак-клина-аю…
Э-э-э. Это он чего? Это он, гадёныш, меня нежитью назвал? Да я ему сейчас…
Но вправить мозги неучтивому молодому человеку мне не дали. Жертва на алтаре очнулась. Мужик сел, свесив ноги, и поглядел в мою сторону. Потёр глаза кулаками и вновь уставился на меня. И кого он тут ожидал увидеть: Его Королевское Величество или Создателя под ручку со своей Женой?
Я сделала шаг в его сторону. О-ого! Дядя одним махом перескочил через алтарь, чтобы тот оказался между нами. Пошла вокруг жертвенника против часовой стрелки, мужик тоже, чтобы быть всё время напротив.
Только потом до меня дошло, чего это мой дивный образ вызвал такую неадекватную реакцию. Другой и ожидать было нечего. А мой вид?.. Маленькое лохматое существо, с ног до головы перепачканное кровью. В белом саване, поди разбери, что это бывшая ночная рубашка. Да ещё и неприкрытым телом. Стоило мне хоть чуточку отвлечься, как обе полы распахивались, обнажая… В общем — всё обнажая. Живые люди, тем более женщины, так точно не ходят. А синюшная бледность и трясущееся конечности… Откуда им знать, что это от холода. Умертвие, форменное умертвие. И в руках тёмным пламенем горит «Коготь Тьмы». Кр-р-расота. То-то мои новые знакомые перепугались до полусмерти.
Но в тот миг мне было не до них. О-о-о! Знатная добыча. Тёплая мантия, не-е «профессор»… наверняка это была именно его одежда… не шлындал, как Фома, в трусах и майке. Но в той лёгкой хламиде, что на нём была надета, когда мы сцепились, в подвале долго не высидишь.
Я схватила накидку. Несколько взмахов кинжалом и у меня в руках тёплое пончо с дырой для головы посередине. К дьяволу рубашку. Оттягиваю и разрезаю ворот, стаскиваю с себя перепачканные тряпки. Только собралась вытереться относительно чистым куском материи, как эти недоумки зажгли светильник. Я им что тут, подрядилась стриптиз показывать? Как смогла, спряталась за стул. Срезала капюшон, вытерлась им. Накинула своё пончо. Его край оказался чуть пониже колен. Не беда. Из остатков ткани режу полосы себе на портянки. Не босиком же мне бегать. Кое-как закрепляю их, авось не свалятся. Лишь бы отсюда выбраться.