От оргазма, который брат извлекает из меня, я закатываю глаза и едва могу стоять, так как мои колени подгибаются от напряжения. Он удерживает меня, прижимая нас обоих к стене, все еще трахая пальцами обе дырочки и посасывая мой клитор с такой силой, что я думаю, что он может его поцарапать.
Я трусь об его рот с каждым импульсом, с каждым сжатием моих внутренних стенок вокруг его пальцев, и он слизывает мои соки, медленно высвобождая пальцы. Я вздрагиваю, когда он снова вводит в меня свой язык, посасывая и заглатывая меня, ни разу не отрывая от меня глаз.
Его нижняя губа проводит по моему входу, по клитору, останавливаясь на пупке.
— Хорошо?
Я краснею от того, как он улыбается мне, свет в его глазах возвращается, его руки опускаются, чтобы нежно обхватить мои бедра, чтобы удержать меня, все еще стоящую на коленях, пока вода смачивает его. Его губы опухшие, и когда я киваю и ухмыляюсь, наклоняясь, чтобы поцеловать его, я вскрикиваю, когда он укладывает меня на пол в душе и целует, пока мы не задыхаемся еще больше.
Я снова оказываюсь на коленях, чувствую плоским языком его пирсинг, заглатываю его член, а он впивается в мой рот, больно вцепившись в мои волосы.
Он проливается мне в горло, а не в рот, и я проглатываю каждую каплю, прежде чем мы выходим из душа, целуемся у раковины, завернувшись в полотенца, его руки держат мое лицо, когда он наклоняет мою голову, чтобы поцеловать меня глубже, голоднее, кусая мои губы и язык, пока мы оба не высыхаем. Потом он несет меня в постель, опускает на матрас, и я хихикаю.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Раздраженная часть моего мозга заставляет меня поднять руку, чтобы остановить его, и прижать пальцы к его губам.
Его брови сходятся вместе.
— Что случилось?
— Я боюсь, что если мы будем продолжать в том же духе, я начну влюбляться в тебя. А мы... я и ты... это невозможно.
Он садится на край моей кровати.
— Это были просто уроки для тебя.
Не вопрос - утверждение. Возможно, это было правдой несколько месяцев назад, когда он попросил меня показать ему, как надо целоваться, но сейчас? Я не могу думать ни о ком другом без того, чтобы его лицо, его руки, его тело не проникли в мои мысли.
— Они были больше, чем просто уроки для тебя?
— Я не знаю, - отвечает он, и вид у него при этом искренне ошарашенный. — Я не понимаю, что я чувствую. Это что-то другое. Как будто я ничего не контролирую.
На ум приходит его диагноз, и я тянусь к его руке.
— Может быть, нам стоит остановиться, пока все не стало еще более запутанным. Тебе будет комфортно с кем-то другим теперь, когда мы... уже все сделали, или ты все еще хочешь уроков?
— Могу ли я просто не чувствовать себя комфортно с тобой?
— Я твоя сестра.
— И?
Я фыркнула от смеха.
— Ты хочешь довести папу до сердечного приступа?
Он бросает на меня взгляд, говорящий о том, что он совершенно точно хочет этого, затем я тяну его к себе в постель, и мы снова целуемся, совершенно обессиленные, когда оба засыпаем.
8
Оливия
Перед тем как я отправлюсь на праздник, мама хочет, чтобы я вместе с ней прошлась по магазинам и купила мебель для новой приемной семьи - пятилетней девочки по имени Молли. Ее забрали у матери после того, как врачи обнаружили в организме девочки наркотики. Родителей много раз предупреждали, но они даже не попытались сделать это ради своего ребенка.
Моему отцу передали ее дело, когда отца обвиняли в изнасиловании жены, и Джеймисон Визе, будучи Джеймисоном Визе, понял, что должен спасти девочку с историей, почти идентичной моей собственной.
На следующей неделе она присоединяется к семье.
Малакая это не волнует - он ненавидит детей и, скорее всего, будет держаться от нее подальше. Последние три месяца были... веселыми. Когда мы не пробираемся в постель и не продолжаем наши "уроки", мы прячемся в разных уголках дома, пока один из нас практикует оральные навыки или целуется до тех пор, пока не останется доволен.
А этого никогда не происходит.
Мама дала мне некоторую свободу, если это вообще можно так назвать. Адам - тот, за кого она хочет, чтобы я вышла замуж теперь, когда Паркер исчез из поля зрения, но она сказала мне подождать год, прежде чем соглашение будет заключено. Так что я могу наслаждаться "холостой жизнью", пока не стану миссис Адама Пекхэма.
Будучи хорошей дочерью, я согласилась.
Малакай не в восторге от этого; это ясно по тому, как он смотрит на маму, когда она рядом, и даже папа стал держаться от нее подальше с тех пор, как узнал о ее тайном откупе, который она дала Паркеру.
Он не сделал ничего, кроме как извинился передо мной. Он говорит мне, что никогда бы не продал девственность своей дочери, и что подумывает о разводе с мамой из-за ее поступка, но все еще любит ее, так что он этого не сделает. Не то чтобы я хотела, чтобы они разошлись.
— Сегодня я иду к Эбби, - объявляю я. — Она устраивает небольшую вечеринку по случаю своего девятнадцатилетия.
Глаза брата медленно поднимаются на меня, и он качает головой.
— Нет.
Я наморщила нос.
— Не смей указывать мне, что делать, - отвечаю я, пока мама отвернулась. — Я останусь там, и ты меня не остановишь.
— Остановлю.
Я насмехаюсь и качаю головой.
— Пошел ты.
— Я также сделаю это.
Румянец на моих щеках выдает меня, и я пинаю его под столом, заставляя его закашляться от смеха, пока он ест свои хлопья.
— Я просто честен, сестренка.
Я сыта по горло тем, что все управляют моей жизнью, поэтому я бросаю взгляд на него и ухмыляюсь маме.
— Ты можешь меня подбросить? Я не хочу, чтобы потом у меня были пьяные желания ехать домой в нетрезвом виде.
Малакай выпрямляется. Ему не нравится, когда я иду пить. Мы не выходим на улицу в поздний час, поскольку нам нет двадцати одного года и у нас нет поддельных удостоверений личности, но так легко достать выпивку для домашних вечеринок.
— Конечно, милая. Ты уже решила, куда хочешь поехать на свое девятнадцатилетие? Мы могли бы снова отправиться в поход, или, может быть, во Флориду? Ой, подожди, разве ты не говорила, что хочешь побывать в Европе?
— Может быть, в Париж, - говорю я, наклоняя голову из стороны в сторону. — Я попрошу Эбби поехать с нами.
Закончив есть, я поднимаюсь на второй этаж, чтобы порыться в маминой гардеробной в поисках туфель, которые она у меня украла. Я включаю свет и подпрыгиваю, когда вижу, что кто-то стоит за моей спиной в отражении зеркала.
— Черт возьми, идиот! Не подкрадывайся ко мне так!
Малакай прислонился плечом к дверной раме.
— Нам нужно больше уроков. Мы уже несколько месяцев торчим на одном и том же.
Выпятив бедро, я скрещиваю руки.
— Потому что ты сказал, что хочешь остаться на оральном этапе еще на некоторое время для дополнительной практики. Честно говоря, тебе не нужны дополнительные уроки. Я уверена, что ты сможешь разобраться в остальном самостоятельно.
Я ухмыляюсь, глядя на ярость в его глазах.
— Дальше все будет происходить скорее на уровне инстинктов. Твои навыки сексуального ухаживания... в порядке.