— Конечно и блокирую экран, пока мама включает радио на своем внедорожнике и едет в торговый центр.
После того, как мама протащила меня по слишком большому количеству магазинов и заставила нести все свои сумки, она подвозит меня к дому Эбигейл. Мы вместе в группе поддержки- с тринадцати лет. Она - самая веселая между нами. Та, которая видит свет в любой плохой ситуации. По сравнению со мной она невысокого роста, и у нее фиолетовые волосы, заплетенные в косу, что соответствует ее характеру. Мы - противоположности, но, может быть, именно поэтому мы лучшие подруги?
Она вечно жалуется, что ее волосы никогда не вырастают до длины моих каштановых кудрей, но потом она ходит и обесцвечивает их каждые две недели, так чего же она ждет?
Она выходит из подъезда, хмыкает и показывает отцу средний палец, когда дверь захлопывается.
— Козел, - пробормотала она. — Ты все еще остаешься у нас сегодня?
— Конечно, - отвечаю я, хотя мне хочется сказать "нет".
Что я передумала. Я хочу, чтобы Малакай пробрался ко мне через окно, разбудил меня, а может, и не разбудил, зарывшись лицом между моих ног.
Мысли о том, что я проснусь посреди этой сцены, создали в моей голове идеальное видение - то, о чем я собираюсь поговорить с Малакаем. Может быть, ему это понравится, а может быть, и нет, но я хочу, чтобы именно он пережил эту фантазию вместе со мной.
Я не уверена, что это что-то значит, но мне всегда нравилась грубость. Эбби думает, что я BDSM шлюха, но это не так. Мне не нравятся кляпы и плетки, но идея быть преследуемой? Деградировать? Взятой против моей воли?
Мне нравится мысль о том, что меня будут жестоко трахать. Бежать от них - от него. Быть в ужасе во время оргазма. Я хочу, чтобы меня душили до помутнения зрения, пока Малакай трахает меня пальцами, пока он вводит свой член в любую дырочку и заставляет меня истекать кровью, плакать и кричать о Боге.
Может, со мной что-то не так?
Может быть, дело в семье, из которой я родом, - она подвергла меня гнусной жизни в столь юном возрасте, прежде чем меня спасли. Но, конечно, что-то подобное не могло вызвать у меня таких фантазий, верно?
Может быть, мне спросить у брата, чувствует ли он то же самое, ведь у нас схожее происхождение?
Нет. Я думаю, Малакай был бы очень огорчен, если бы я рассказала ему о том, что творится у меня в голове - мне и так было неприятно, когда он прикладывал руку к моему горлу, а от того, как он лишал меня воздуха, я становилась еще более влажной. Но, с другой стороны, он стремится доставить удовольствие, и то, что он уничтожит меня в сексуальном плане, доставит мне больше удовольствия.
Час тренировки тянется. Я хочу домой, лечь в постель, смотреть кино, есть нездоровую пищу, а не напиваться в компании студентов. Мы пробуем многочисленные пирамиды со мной в роли флаера (спортсмен, выполняющий элементы с фазой полёта), где меня бросают вперед, чтобы я перевернулась на спину. Анна чуть не роняет меня, извиняется снова и снова, но я похлопываю ее по плечу.
— Все нормально. Просто будь более сосредоточенной.
Ее щеки пылают.
Анна, блондинка, с которой Малакай ходил на свидание несколько месяцев назад. Ну, я бы не сказала, что это было свидание, так как он психанул и ушел, но все же... он согласился на свидание. Значит ли это, что она ему нравится? Он все еще разговаривает с ней?
Анна прекрасна - и, чтобы добавить к списку поводов для ревности, она еще и прекрасный человек. Лучшее из двух миров - человек с большой душой, который выглядит так, будто рожден для того, чтобы стать супермоделью.
Она стройная, загорелая. Умная. Она также была королевой бала, поэтому ей нет смысла встречаться с Малакаем, ведь его до сих пор считают чудаком. Странный парень, у которого никогда не было друзей, пока он не ушел из школы, курящий, разъезжающий на мотоцикле и нуждающийся в сестре, чтобы та показала ему, как целоваться.
Мы заканчиваем и идем в раздевалку, чтобы принять душ и переодеться. Я направляюсь к своему шкафчику в задней части комнаты, подальше от всех, затем беру свои вещи и кладу их на скамейку, расчесываю волосы, пока все разговаривают напротив шкафчика.
— Ты придешь сегодня на вечеринку Эбби? - спросила одна из девушек. — Я слышала, она пригласила много парней.
— Я положила глаз на одного, - отвечает другая. — Как думаешь, Малакай Визе будет там?
— Тот горячий немой парень? Похоже, он хочет всех убить, излучая при этом энергию большого члена?
Я делаю паузу, роясь в своей спортивной сумке, подслушивая, как будто слушаю сплетни. Даже когда мой пульс участился, я сосредоточилась на их приглушенных словах.
— Да, он. Это с ним Анна была в комнате несколько месяцев назад. Я думаю, она залезла ему в голову или что-то в этом роде.
— Правда? Я думала, они трахались?
Я нахмурилась и сбросила футболку, закручивая волосы над ухом, как будто это поможет мне слышать.
– Это Анна сказала? Может, и так. Эй, как ты думаешь, он стонет? Или просто... дышит? Может, спросить у нее, правда ли слухи, что у него проколот член?
Я скриплю зубами и запихиваю оставшиеся вещи в сумку, глаза уже горят.
Дверь открывается раньше, чем я успеваю почувствовать свое присутствие, и входят еще девушки.
— О, Анна! У меня вопрос по поводу немого. Ты его трахала несколько месяцев назад на вечеринке? И если да, то стонет ли он?
— Ш-ш-ш! Оливия - его сестра, - шипит Анна. — Я не хочу, чтобы в команде все было странно, если она узнает, что я трахаюсь с ее братом.
— Так ты все еще с ним трахаешься? Расскажи нам подробности! Он большой? Доминантный? Он вырезает на твоем теле сатанинскую метку овечьей кровью, пока трахает тебя?
— Черт, Данара, успокойся.
— Я спрашиваю, о чем вы все думаете.
С меня хватит, я заканчиваю укладывать свои вещи в сумку, завязываю волосы назад, прохожу мимо шкафчиков и плечом провожу мимо девушек, особенно Данары. Не обращая на них внимания, я выхожу из раздевалки, по моим щекам начинают катиться жгучие слезы.
Предательство причиняет боль.
Я слышу, как кто-то зовет меня по имени, но к черту их. К черту их всех за то, что они говорят о моем брате, как о каком-то чудаке. И к черту моего брата за то, что он мне лгал.
Он пробрался ко мне в комнату и попросил научить его, потому что он психанул на свидании с Анной, но все это время он трахал ее? И до сих пор трахает?
Так вот почему он был таким естественным во всем, что делал со мной?
Пока я добираюсь до автобусной остановки, отказываясь ехать с Эбби, я достаю свой телефон, и мои пальцы дрожат, когда они набирают его имя, чтобы получить его контактные данные. Я никогда не звоню - нет смысла звонить, ведь он не разговаривает. Скорее всего, он не ответит. Но ему и не нужно говорить ни слова - этот мудак просто должен слушать.
Три звонка, потом тишина, звонок соединяется без обычного приветствия. Я не хочу плакать, но слезы заливают мои щеки, а из легких вырываются маленькие струйки воздуха, достаточно слышимая, чтобы он понял, что я расстроена.
— Как ты смеешь, Малакай. Как ты посмел? Ты солгал мне. Ты... Ты лгал. Ты солгал и обманом заставил меня научить тебя всему, чертов чудак. Я думала, что помогаю тебе, и влюбилась, а ты все это время прекрасно знал, что делать, черт возьми! Что за больной так поступает? Я же твоя сестра! И я... я...
Я закрываю рот тыльной стороной ладони и сажусь на стоянке, всхлипывая в ладони.