- А что предложить вам, молодой человек?
- Джаред, с вашего позволения. – Александр Морган кивнул, выражая согласие на переход к более дружескому общению. – Водки со льдом.
- Ну, что ж, - одобрил старик. – Питательный и вкусный напиток. Значит, вы приехали сюда только как брат Лу? Не более?
- Глория приехать не смогла, - объяснил Джаред очевидное, - а Лиза волновалась за дочь.
- Очень любезно с вашей стороны, - похвалил Аллигатор. – Значит, при случае, мы можем на вас рассчитывать?
Серые глаза смотрели в ответ прямо, не мигая:
- Конечно. Это ведь такой пустяк.
- Хорошо, - наконец сдался Морган. – Я рад, что Лу общается с хорошо воспитанными…? - он вопросительно поднял бровь, на что Джаред утвердительно кивнул, - … и привлекательными молодыми людьми. Честно говоря, я уже всерьез начал опасаться, что юноши Лу не интересуют. Нет, не в этом смысле. Она, видите ли, настолько увлечена живописью, что перестает замечать реальную жизнь. В годы моей молодости, ее бы назвали «синим чулком».
Вообще-то, Джаред был полностью согласен со стариком, но сразу сдаваться не хотел:
- Насколько я заметил, такая жизнь ее устраивает.
- Конечно устраивает, - Аллигатор хлопнул сухоньким кулачком по столу так, что звякнули хрустальные бокалы. – Ведь так просто отказаться от жизни, если еще не знаешь ее вкуса. Очень жаль, Джаред, что ты не видел ее год назад. Она сияла самым чистым светом, была полна надежд и предвкушений. Она так сверкала, что было больно смотреть. А потом потухла. Заползла в свою раковину и спряталась за мольбертом. Повязала голову этой дурацкой косынкой, черт побери, словно в монастырь ушла. – Снова зазвенели бокалы.
Дед был прав. Никогда не спорить, уходить от конфликта, отворачиваться от всего неприятного и раздражающего, замкнуться в глухом кольце стен – в этом была вся Лу. И все же… все же она в конечном счете всегда поступала, как считает правильным, уступая лишь в мелочах. Она не была трусихой, просто жертвовала с ее точки зрения несущественным в пользу чего-то действительно важного. Свою крепость она будет оборонять до последнего вздоха, в этом Джаред был уверен.
- Что же случилось?
- Не знаю. Уже и не спрашиваю. От нее же ничего не добьешься. – В первый раз за вечер в голосе Аллигатора послышалась усталость. – Просто отказалась от борьбы. Все вокруг - мужчины, женщины – каждый день сражаются за деньги, любовь, семью. А она подняла руки, отошла в сторону и сидит себе рисует.
- Она много работает и когда-нибудь станет замечательным художником. Она уже…
Джаред снова вспомнил черный силуэт байкера на фоне синего неба, живое, подрагивающее от нетерпения железо под ним, потоки силы в мареве горячего воздуха. Лу уже стала чертовски хорошим художником.
- Чтобы добиться известности и престижных заказов, ей понадобятся годы, даже десятилетия. Сможет ли она продержаться? У Глории не получилось. И я чувствую себя виноватым перед ней.
Да, Джаред читал, что после разрыва со своим вторым мужем, то бишь Аллигатором, Глория Вандербильт занялась дизайном посуды, мебели и одежды. Даже выпустила первую линию женских джинсов, которые ее, собственно и прославили. В чем же заключался ее провал?
- Она бросила живопись и никогда больше к ней не возвращалась, - все так же тихо продолжал Александр, - и стала совершенно другим человеком. Той Глории больше нет.
Он выпрямился и сделал глоток из своего бокала, словно подводя итог разговору.
- Вот почему, - теперь его голос звучал сухо, - я буду добиваться для Лу брака с человеком, который сможет ее понять, защитить и обеспечит ей возможность заниматься любимым делом. Еще лет семь-восемь я протяну, и уйду только тогда, когда смогу передать мою девочку в надежные руки.
Джаред стиснул в пальцах запотевший стакан, борясь с внезапно нахлынувшей злостью.
- К чему весь этот пафос? – Нет, действительно, с чего этот старый клоп возомнил себя вершителем судеб? – Вы могли бы просто дать ей денег.
Аллигатор распахнул зубастую пасть и захохотал. Так умеют смеяться только молодые и здоровые. Даже завидно.
- Ты плохо знаешь этих чертовых баб, - отсмеявшись, старый Морган, вытер уголок глаза льняной салфеткой. Ну, и где ваш хваленый испанский церемониал, про себя ядовито поинтересовался Джаред? – Ни Глория, ни Лиза не взяли у меня ни цента, сколько ни предлагал. Работали, как лошади, отказывались от мечты, но ни на йоту не поступились своей проклятой гордыней. Лу точно такая же как ее мать и бабка, даже не сомневайся. Родная дочь пятнадцать лет трепала мне нервы своей независимостью, пока я наконец не сообразил, что ей просто надо подсунуть хорошего парня, которого она сможет полюбить. Оставалось только проследить, чтобы у этого парня были деньги. – И он лукаво подмигнул Джареду.