Он уставился на меня в течение секунды, вспышки дикой тоски полыхнули далеко сзади в его глазах. Потом он медленно повернул свою голову назад к дороге, выражение лица превратилось в нейтральную маску.
– О, – сказал он спокойно. И немного спустя, – Нам нужно, вероятно, избавиться от нее.
– Мы так и сделаем, – сказал я. – Церковь была против динарианцев в течение нескольких тысяч лет. Они могут принять кой-какие меры.
Томас мельком глянул на пепельницу, затем оторвал глаза и посмотрел с негодованием на вдавленный капот Хаммера.
– Не могли они явиться шесть месяцев назад? Когда я водил бьюик.
Я фыркнул.
– Насколько же ты привержен к порядку!
– Я только встретил их, но уже ненавижу этих парней, – сказал Томас. – Но почему они здесь? И почему теперь?
– Без церемоний? Я сказал бы, что они утащили Марконе, чтобы доказать другим членам Соглашения, что простым смертным нет места среди нас, извращенцев, я имею в виду – супернатуралов.
– Они – члены Соглашения?
– Надо бы выяснить вот что,- сказал я. – Я сомневаюсь, что кто-то нанял их как ‘Орден одержимых психопатическим демоном.’ Но что-то об этом Девочка-Богомол говорила, да.
– Ну, и какой отсюда вывод? Зачем им Марконе?
Я пожал плечами. Я уже сам задал себе эти самые вопросы и был в не состоянии придумать какие-либо ответы.
– Неясно, – сказал я. – Но они это сделали, по пути разрушив то здание, они обошли или прошли через его охрану, и все-таки захватили его.
– И каким боком, черт возьми, королевы фэйри здесь? – спросил Томас.
Я снова пожал плечами. Об этом я тоже уже себя спрашивал. Я ненавижу просто, когда я должен отвечать на свои собственные вопросы.
Мы проехали оставшуюся часть пути к дому Майкла в серо-белой тишине.
Его улица была на одном из уже расчищенных маршрутов, и мы тихо-мирно до них добрались. Сам Майкл с двумя самыми высокими сыновьями, каждый с большой лопатой, трудились, чтобы очистить дорогу и тротуар и подъезд от продолжающегося снега.
Майкл внимательно посмотрел на Хаммер и сжал губы, заметив Томаса. Он сказал сыновьям что-то, что заставило их переглянуться друг с другом, и уйти внутрь. Майкл спустился с дороги к моей стороне грузовика и внимательно посмотрел на моего брата, а затем на пассажиров сзади.
Я опустил стекло.
– Эй, – сказал я.
– Гарри, – сказал он спокойно. – Какими судьбами?
– Я только что беседовал с Девочкой-Богомолом, – сказал я. Я показал ему блокнот, где я набросал ангельский символ, в то время как он еще был свежим в моей памяти.
Майкл глубоко вздохнул и скривился. Потом кивнул.
– У меня было такое чувство, что они могут быть в городе.
– Да? – спросил я.
Передняя дверь дома открылась, и появился большой, темнокожий человек, одетый в синие джинсы и темный кожаный жакет. На широком плече его висела спортивная сумка, и одна его рука небрежно отдыхала там. Он вышел в холод и снег спокойно, как будто был одет полностью по-зимнему, и преследовал к нам.
Как только он оказался достаточно близко, чтобы разобрать детали, его лицо раздвинулось в широкой, краткой усмешке, и он остановился около Майкла.
– Гарри! – сказал он глубоким густым голосом с российским акцентом. – Мы встречаемся снова.
Я ответил на его улыбку.
– Саня, – сказал я, протягивая руку. Он встряхнул ее с силой, достаточной, чтобы сломать кости. – Что ты делаешь здесь?
– Мимо шел, – сказал Саня, и захватил горсть снега. – Я прибыл последним рейсом прежде, чем они закрыли аэропорт. Похоже, что я остаюсь здесь на несколько дней. – Его глаза перешли с моего лица на блокнот, и приятное выражение с его лица, моментально исчезло.
– Кто-то знакомый? – спросил я.
– Тесса, – сказал он. – И Имариэль.
– Вы встречались, а?
Его челюсти сжались снова.
– Тесса … рекрутировала меня. Тесса здесь?
– С друзьями.
Я сделал набросок символа, который я видел на почерневшем Динарии, который лежал в мешочке и показал им.
Саня покачал головой и поглядел на Майкла.
– Акариэль, – сразу сказал Майкл.
Я кивнул.
– Он у нас тут в мешочке в пепельнице.
Майкл заморгал. Саня тоже.
– Я надеюсь, что у вас есть один из тех святых носовых платков. Я отнес бы его Отцу Фортхиллу, но думаю, что они будут за ним наблюдать. Мне нужно тихое место, где можно скрываться.
Саня и Майкл обменялись длинным, тихим взглядом.
Саня нахмурился, разглядывая моего брата.
– Кто этот вампир?
Я почувствовал, как Томас удивленно напрягся. Как правило, даже члены сверхъестественного мира не могут обнаружить вампира Белого Суда, если он не делает в это время чего-то специфически вампирского. Это – естественный камуфляж для его вида, и они полагаются на него так же, как леопард на свои пятна.
Но, видимо, трудно скрыть такие вещи от Рыцаря Креста. Возможно это – часть власти, которая им дарована, или возможно это – только часть индивидуальности мужчин, выбранных для такого дела, я не знаю. У меня нет четкого мнения по проблемам веры и Всемогущего, и я плаваю в этих водах с чрезвычайной осторожностью и так кратко, как только можно. Я только знаю, что плохие парни очень редко могут что-то скрыть от Рыцаря Креста, у Рыцарей есть способность к обнаружению правды.
Я встретил пристальный Санин взгляд и сказал,
– Он со мной. И именно – причина, по которой Акариэль потерял свое помещение.
Саня, казалось, обдумывал это какое-то мгновение. Он поглядел на Майкла, тот кивнул.
Младший Рыцарь в раздумье наморщил губы, его пристальный взгляд переместился на место сзади.
Хендрикс проснулся, но не двигался. Он наблюдал за Саней своими внимательными глазами-бусинками.
– Женщина, – сказал Sanya, хмурясь. – Что с ней?
– Ранена, – сказал я.
Что-то вроде огорчения промелькнуло на его лице.
– Да [34], конечно. Вы не принесли бы ее сюда, если б думали, что она опасна.
– Не тебе или мне, – сказал я. – У Тессы может быть свое особое мнение.
Брови Сани поднялись.
– Так это она ее ранила?
– Нет, она появилась позже.
– В самом деле. – Саня придвинулся, всматриваясь в Гард.
– Ну-ка, назад, – прогрохотал Хендрикс. – Товарищ.
Саня осветился быстрой улыбкой и показал открытые ладони Хендриксу.
Майкл кивнул Томасу.
– Поставь грузовик у задней стены дома. Со всем этим наваленным снегом его не будет видно с улицы.
– Спасибо, Майкл, – сказал я.
Он покачал головой.
– В мастерской есть обогреватель и несколько раскладушек. Я не буду трогать с места детей.
– Я понимаю.
– В самом деле? – спросил Майкл мягко. Он слегка шлепнул по вдавленному капоту грузовика, и манул Томасу, чтоб он въезжал.
Двадцать минут спустя мы все были в тепле, расположившись в мастерской Майкла.
Гард лежит на кушетке и спит, цвет ее лица явно улучшился. Хендрикс сидит спиной к стене около ее раскладушки, по-видимому на часах, но впрочем он начал храпеть в течение нескольких минут. Саня, с помощью Молли и ее братьев, готовит поесть.
Я наблюдал, как Майкл обернул монету Акариэля в чистый белый платок, с вышитым на нем серебряным крестом, бормоча молитву в течение всего времени своих действий. Свернутый платок он уложил в простую деревянную коробку, также украшенную серебряным крестом.
– Извините меня, – сказал он. – Мне нужно сделать это.
– Где они держат эти штуки? – спросил Томас, когда Майкл отбыл.
Я пожал плечами.
– Какой-нибудь большой склад с гажильоном идентичных коробок, вероятно.
Томас фыркнул.
– Даже не думай об этом, – сказал я. – Не стоит оно того.
Томас водил затянутыми в перчатку пальцами по белому шарфу.
– Да?
– Ты же видел, как эти штуки работают. Они бы управляли твоими эмоциями и самообладанием, и с Жюстиной случилось бы что-то плохое. Или они подождали бы, пока ты втянешься, а потом сделали тебя своей марионеткой. И с Жюстиной случилось бы что-то плохое.