Я вздохнул и поглядел вслед Майклу.
– Я не знаю, что еще мне придется сделать.
– Да, – согласился Саня. – Но еще он боится за тебя.- И он замолчал, а его камень скользил вдоль лезвия меча.
– Ничего, если я спрошу тебя о чем-то? – сказал я.
Большой человек продолжал точить меч устойчивой рукой.
– Пожалуйста.
– Ты как-то необычно выглядел, когда возникло имя Тессы, – сказал я.
Саня глядел на меня в течение секунды, в его глазах ничего нельзя было прочитать. Он пожал плечом и возвратился к его работе.
– Она ошиблась с тобой?
– Едва ли она замечала меня. Или говорила со мной, – сказал Саня. – Для нее я был только служащим. Еще одно лицо. Она не заботилась, кем я был.
– А другая? Та, что тебя привлекла.
Мускул вдоль линии его подбородка дернулся.
– Ее звали Розанна.
– Это она ошиблась, – сказал я.
– Зачем тебе это?
– Затем, что когда ты говоришь о ней, твое лицо, говорит, что с тобой она ошиблась.
Он коротко улыбнулся.
– Ты знаешь, сколько черных людей живет в России, Дрезден?
– Нет. То есть, я думаю, что очень немного.
Саня остановился на середине движения и поглядел на меня, выгнув бровь.
– Да, – сказал он сухим тоном. – Мягко говоря.
– Не так, как в Штатах, я думаю.
– Для Москвы я был очень, очень странный. А если я выезжал в какие-нибудь меньшие города, то нужно было быть осторожным на оживленных улицах. Я мог вызвать автомобильные катастрофы, потому что водители отводили взгляд от дороги, чтобы уставиться на меня. Буквально. Множество людей в той части мира никогда не видели черного человека собственными глазами. Сейчас нас таких становится больше, немного, но больше, а тогда я был вообще один, обезьяна, монстр. Ненормальный.
Я начал понимать.
– Все это должно было сделать молодого человека немного обиженным.
Он возвратился к заточке меча.
– О, да.
– Таким образом, когда ты говоришь, что Тесса предпочитает брать новичков, которые, как она знает, будут стремиться принять монету …
– Я говорю на основании опыта, – сказал Саня, кивая. – Розанна была всем, о чем только мог мечтать сердитый, бедный, отчаянный молодой человек. Красивая. Сильная. Чувственная. И ей было неважно, какой у меня цвет кожи. – Саня покачал головой. – Мне было шестнадцать.
Я вздрогнул.
– Да. Хороший возраст для того, чтобы принимать действительно плохие решения. Я это тоже знаю по опыту.
– Она предложила мне монету, – сказал Саня. – И я взял ее. И в течение пяти лет существо, известное как Магог, Розанна и я путешествовали по миру, потворствовали себе в любом пороке, который только может вообразить молодой человек, и … повиновались командам Тессы. – Он покачал головой и поглядел на меня. – К концу того времени, Дрезден, я уже был просто животное, которое ходило вертикально. О, у меня были мысли и чувства, но все они были рабами моих желаний. Я сделал много вещей, о которых я не… – Он прервался и отвернулся от меня. – Я сделал много…
– Она манипулировала тобой, – сказал я спокойно. – Розанна. Она провоцировала тебя вроде как попробовать наркотик, верно? Один маленький шаг за один раз. Развращая тебя и позволяя Падшему взять на себя управление.
Он кивнул.
– И все время я даже не подозревал этого. Я думал, что она просто заботилась обо мне так же, как я заботился о ней. – Он слабо улыбнулся. – Понимаешь, я никогда не утверждал, что был очень сообразительный.
– Кто вывел тебя? – спросил я его. – Широ?
– В некотором смысле, – сказал Саня. – Широ вел Тессу по одному из ее проектов в … Антверпене, кажется. Она приехала, ворвалась в квартиру Розанны в Венеции, она была в ярости. У нее с Розанной были споры, которые я никогда полностью не понимал – но когда мне сказали уехать, я остался послушать их разговор. И я услышал то, что Розанна на самом деле чувствует ко мне, услышал, что она говорит Тессе обо мне. И я наконец понял, каким идиотом я был. Я бросил монету в канал и никогда не оглядывался назад.
Я посмотрел на него.
– Это, наверное, было трудно.
– Вся моя жизнь была как снежок в аду, – сказал Саня бодро. – Хотя метафору, возможно, следует перевернуть. В то время я считал, что мое действие эквивалентно самоубийству, так как Тесса могла запросто разыскать меня и убить меня – но Широ следовал за нею по Венеции, и он нашел меня вместо нее. Майкл – не чикагский Майкл, другой – встретил нас на Мальте и принес Эспераккиус, предлагая мне шанс работать против того зла, которое я помог создать. Так я стал рыцарем. Хорошая работа. Много путешествий, много интересных людей, вообще всегда что-то новенькое.
Я покачал головой и засмеялся.
– Такое положительное вращение вокруг тебя.
– Ну, разница есть, – сказал Саня просто и каменно-основательно. – А как ты, Дрезден? Ты обдумал возможность поднять Фиделаккиус? Присоединиться к нам?
– Нет, – сказал я спокойно.
– Почему нет? – спросил Саня, его тон был спокойно-разумный. – Ты знаешь, за что мы боремся. Ты знаешь, какую пользу мы приносим для других. Твоя мотивация близка к нашей: защищать тех, кто не может защитить себя сам; вставать против сил насилия и смерти, когда они возникают.
– Я не могу сказать, что я верю в Бога, – сказал я.
– Так и я – агностик, – ответил Саня.
Я фыркнул.
– Адские колокола. Скажи мне, как это может быть. Ты несешь святой меч и общаешься с ангелами.
– У меча есть власть, это верно. Существа, с которыми соединяется эта власть, … да, несколько ангельские. Но я встречал много странных и могущественных вещей с тех пор, как поднял меч. Если бы ты назвал их ‘иностранцами вместо ‘ангелов ', то это только означало бы, что я работал дружно с сильными существами – и не обязательно это буквальные силы Небес, или буквальный Создатель.- Саня усмехнулся. – Философски это очень интересно, все так, но я не подготовлен обсуждать это. То, что мы делаем, – достойно, не касаясь вопросов веры, религии, или Бога.
– Не буду спорить с этим, – допустил я.
– Так скажи мне, – сказал Саня, – почему ты не готов поднять меч?
Я думал об этом в течение секунды и сказал, – потому что это не для меня. И Широ сказал, что я узнаю, кому отдать его.
Саня пожал плечами, а потом кивнул головой, уступая.
– Ну ладно, – он вздохнул. – Мы могли бы использовать власть Фиделаккиуса в этом конфликте. Мне жаль, что Широ нет с нами теперь.
– Хороший человек, – согласился я спокойно. – Он был королем, ты знаешь?
– Я думал, что ему только нравится музыка Короля.
– Нет, нет, – сказал я. – Сам Широ непосредственно. Он был прямым потомком последнего короля Окинавы. Несколько поколений назад, но его семья была королевская.
Саня пожал широкими плечами.
– Было много королей в истории, мой друг, и много лет для их родословных, чтобы распространиться в народные массы. Моя собственная семья может проследить свои корни назад к Салахаддину.
Я почувствовал, что мои брови полезли вверх. – Салахаддин. Вы имеешь в виду Саладин? Король Сирии и Египта во времена Крестовых походов?
Саня кивнул.
– Это одно и то же. – Он сделал остановку, посмотрел на меня, его глаза расширились.
– Я знаю, что ты – агностик, – сказал я. – Но ты веришь в совпадения?
– Не так, чтобы очень, – ответил Саня.
– Это не может быть совпадением. В вас обоих есть королевская кровь. – Я пожевал губу. – Это может иметь отношение к вопросу, кто может поднять один из мечей?
– Я – солдат и философ-любитель, – сказал Саня. – Ты – чародей. Это может быть существенно?
Я покачал рукой в пространстве.
– И да, и нет. Я хочу сказать, есть много факторов, которые связывают волшебство с делами генетического наследования или как-то иначе. Много старых обрядов было глубоко связано с политическими правителями.
– Король и его земля едины, – провозгласил торжественно Саня.
– Ну, да, именно.
Саня кивнул.
– Майкл показывал мне это кино.