Я отчаянно рассматривал пол лодки. Вот он, ключ. Я выкопал его и запихнул в гнездо.
– Не стреляйте! – кричала Дейдра. – Вы можете попасть в моего отца! – Она подпрыгнула в воздух, все свои извивающиеся волосы сложила в единственный, похожий на акулий хвост и нырнула, войдя в воду с небольшим всплеском.
Я повернул ключ. Двигатель старой лодки закашлял и захрипел.
– Давай, – выдохнул я. – Давай.
Если я не заставлю эту лодку двигаться прежде, чем Дейдра найдет своего папу, игра закончена. Она прикажет, чтобы ее солдаты открыли огонь. Я должен буду поднять щит, чтобы остановить пули, и как только я это сделаю, ненадежный двигатель, можно быть уверенным, никогда не запустится. Я застряну, и дальше уже будет вопрос времени, когда сочетание усталости, усиливающейся боли, числа нападающих и гневной дочери подомнет меня.
Дейдра вынырнула, бросила взгляд вокруг, чтобы сориентироваться, и снова ушла в темноту.
Лодка завелась и задергалась, как пьяная.
– Бу-я! – рявкнул я.
И тут же вспомнил, что не отвязал лодку.
Я неловко дотянулся до носа и развязал веревку, все время помня об оружии, направленном на меня. Лодка освободилась. Я оттолкнулся шестом, и она начала вяло поворачиваться. Я прохромал назад к рулю, провернул его, и дал немного газа. Лодка вздрогнула, заревела и начала собирать скорость.
Дейдра возникла в двадцати футах передо мной, неся своего отца. Даже не успев оглядеться, она закричала,
– Убейте его, стреляйте в него, стреляйте в него!
Я с удовольствием направил лодку прямо на нее. Что-то тяжело ударилось о корпус. Я надеялся сработать, как газонокосилка, но, судя по звукам, как от пропеллеров, это не получилось.
Тем временем от берега по мне начали стрелять, и они не были ослеплены ярким светом, не торопились и не пугались. Осколки полетели от лодки. Я прокричал слова проклятия и присел вниз. Пули били в мой плащ. Несколько секунд дистанция была достаточно маленькая, по крайней мере для военного оружия, которое они использовали, в то время как плащ предразначался все-таки для обычного, он остановил выстрелы, но было это совсем не забавно. Моя спина была поражена с полдюжиной выстрелов за следующие несколько секунд.
И холодная вода хлынула мне на ноги.
И полминуты спустя уже дошла до лодыжек.
Двойное дерьмо.
Двигатель начал издавать странные шумы. Моя спина запротестовала, когда я повернулся, чтобы посмотреть. Было чертовски темно вокруг на озере, поскольку я все дальше и дальше отходил от берега, но исчезающие очертания острова затемнялись большим количеством черного дыма, выходящего из двигателя лодки.
Блокировка боли закончилась. Я был сильно измотан. Вода на дне лодки уже доходила до основания моих икр, и …
И три прожектора направились на меня со стороны острова.
Они выслали лодки в погоню.
– Это просто несправедливо, – пробормотал я себе. Я перевел двигатель на всю мощность, но по тому, как все это грохотало, было понятно, что это не более, чем формальность. Это не могло продлиться долго, и скорость снижалась.
Я знал, что, если бы я погружусь в воду, у меня для жизни останется приблизительно четыре или пять минут, учитывая температуру. Я также знал, что надо обойти каменные рифы вокруг острова, те, для прохода через которые, Розанне нужен был сигнальный огонь.
У меня ничего для этого не было, но я продолжал движение.
Я был поражен внезапной мыслью: Боб-череп все сокрушался, что он хочет настоящее пиратское приключение. Я начал тихонько петь что-то пиратское.
Потом был ужасный шум, и лодка остановилась. Руль сильно ударил меня в грудь, и затем я пришел в себя на месте водителя.
Вода начала быстро прибывать.
– Эй, на палубе! – позвал я нечленораздельно. – Риф!
Я удостоверился, что монета и меч все еще со мной. Я схватил свой посох и вынул амулет, висящий у меня на шее. Огни погони приближались. Скоро они будут совсем рядом.
Старая лодка буквально ломалась вокруг меня, ее нос чуть левее центра был разрушен толстым каменным шипом, на который я наехал. Старый каменный горный хребет, который выступал из вод озера, находился в пределах нескольких футов от меня. Это было место, где можно было сделать что-то, кроме того, чтобы немедленно погрузиться в холодную воду и впасть в гипотермию.
А это была твердая скала, где можно встать и сконцентрировать силу. Вода озера, конечно, смоет часть ее – но не столько, сколько бы смыла вода, касающаяся меня, – так что я все еще буду в состоянии сделать что-то, чтобы защититься.
И прежде, чем лодка смогла опрокинуться и свалить меня в воду, я решительно стиснул зубы и выпрыгнул.
Мое тело немедленно сообщило мне, что я принял безумное решение.
Вы понятия не имеете, что такое настоящий холод, пока не попадете в почти замерзающую воду.
Я кричал всю дорогу, выбирая места, куда можно поставить мои замороженные ноги, особенно осторожно следя за ногой, в которую меня пнул Никодимус. Потом я поднял амулет своей матери правой рукой и сосредоточился на нем, вызывая энергию в него тщательно и медленно. Это получалось медленно, как все, что случается в усиливающемся холоде, но я смог призвать силу через камень под моими ногами, и вызвать серебряно-синий волшебный свет от амулета, все более и более яркий, легкий, он распространялся по воде буквальным сигналом, которые читался ясно, как день: «Я здесь!»
– T-T-Tомас, – бормотал я про себя, дрожа так сильно, что еле мог стоять. – Л-л-лучше б-бы т-т-тебе п-п-поспешить.
Поскольку мужчины Дейдры были совсем рядом.
Прожекторы ориентировались на меня немедленно, и лодки, нет, прорезиненные плоты, которые могли скользить прямо по рифам – подошли ко мне, подпрыгивая на волнах.
Я, в принципе, мог утопить один из плотов. Но это убило бы людей на нем. А это были не люди, сотрудничающие с демонами за свою собственную темную выгоду. Они были просто людьми, большинство которых было воспитано с детства, чтобы служить Никодимусу и компании, и они, вероятно, искренне думали, что они делают правильные вещи. Я мог убить кого-то вроде Никодимуса и спокойно спать дальше. Но я не был уверен, что я смогу жить в согласии с собой, если утоплю эти плоты в озере, осудив мужчин в них умереть. Магия не для этого.
Более того, убийство их не спасло бы меня. Даже если бы мне удалось утопить любой плот, послать каждого человека в них в воду, это не помешало бы мне замерзнуть до смерти и утонуть. Это только означало бы, что у меня была бы многочисленная компания.
Я не Рыцарь. Но это не означает, что я не думаю об этом.
Они начали стрелять приблизительно на расстоянии в сто ярдов, и я поднял щит. Это было трудно в ледяных водах, но я поднял и держал его, мерцающую четверть купола серебряного света. Пули ударялись о купол и отскакивали от него, а по куполу разбегались небольшие концентрические кольца распространившейся энергии. Большинство же выстрелов даже близко не прошли. Стрельба с движущегося резинового плота на расстоянии в сто ярдов особой меткостью не страдает.
Они приближались, а я замерзал.
Я держал свет и щит.
Пожалуйста, брат. Не подведи меня.
Я совсем ничего не слышал, когда волна холодной воды двинула мне в лопатки и чуть не свалила меня. Когда тяжелое чух-чух-чух двигателей Водного Жука встряхнуло воду вокруг меня, и побитое жизнью старое судно моего брата опасно приблизилось к рифу, и я повернулся, чтобы увидеть судно, нависающее бортом надо мной.
Мне нравилось издеваться над Томасом насчет Водного Жука, дразня его, что он украл его из комнаты экспонатов Челюстей. Но на самом деле я совсем не разбирался в лодках, и был тайно впечатлен, что он мог беспечно пересечь озеро под парусом.
– Гарри! – позвала Мёрфи. Она быстро спускалась по обледеневшей палубе, скользя тут и там на участках льда. Она схватила трос с ремнями безопасности, один конец его был закреплен за перила судна, и бросила другой конец ко мне. – Давай!