Издатель
ПРЕДИСЛОВИЕ
За нами следят уже больше двенадцати часов. Сначала я в этом сомневался, но теперь уже нет. Две темные машины появились под нашими окнами, как только я втащил Данилу домой. И за все это время ни один человек из них так и не вышел.
Слава богу, Данила постепенно приходит в себя. По крайней мере, теперь я буду не один. Но состояние у меня все равно ужасное. Мы потеряли Скрижаль. За нами следят. Что делать дальше – неизвестно.
Придавая поиски Скрижалей огласке, я предполагал, что мы можем столкнуться с определенными трудностями. Но мне и в голову не приходило, что последствия окажутся столь серьезными.
На сей раз мы столкнулись с воплощенной Тьмой. Я ощущаю это физически. Пытаюсь убедить Данилу, но он мне не верит. Но его мнение на этот раз мною в расчет не принимается. Потому что он ничего не помнит...
Да, все три дня, за которые мы столько перенесли и пережили, стерты из его памяти, словно ластиком. Белый, чистый лист. Стерто, стерто. Я включил диктофон и делаю запись. Если с нами что-то случится, то, по крайней мере, эта информация сохранится на пленке.
Данила смотрит на меня, как на умолишенного. Он качает головой, удивленно хлопает веками и говорит: «Нет, Анхель, этого не может быть. Этого просто не может быть. Я не мог этого забыть. И это не Тьма!»
Я отвечаю: «Данила, давай я тебе сначала все расскажу. Все по порядку. А потом ты будешь делать свои умозаключения – Тьма или не Тьма. Вообще, сможешь делать все что угодно. Но не сейчас. Ты же ничего не помнишь. Так?»
Он соглашается. Сидит и растерянно смотрит, как я мечусь по комнате. Он пришел в себя меньше часа назад. И если бы у меня не было «вещественных доказательств», то он и вовсе бы решил, что я его разыгрываю.
Ему кажется, что он лег спать вчера вечером, а проснулся сегодня утром. На самом деле, он лег спать больше трех суток назад и с тех пор, кстати, почти не спал.
– Данила, ты правда ничего не помнишь? – я спрашиваю его, наверное, в тридцатый раз. – Ни Кассандру, ни Гаптена, ни Машу... Никого?
– Нет, – говорит Данила и смотрит на меня с подозрением.
– Я тебя не обманываю, правда! Вот, видишь две машины. Они стоят под нашими окнами уже двенадцать часов. За нами следят!
У тебя паранойя, Анхель! Ты с ума сошел. Кому надо за нами следить?! – Данила сердится, а я ощущаю очередной приступ своего бессилия.
– Это правда, Данила! – Правда!
– Слушай, Анхель, – предлагает Данила. – Давай выйдем из дома. Я тебя уверяю – как эти машины стояли у нас под окнами, так и останутся стоять!
– Как ты не понимаешь, я боюсь выходить из дома! – отвечаю я, срываясь на крик.
– О чем я и говорю – Анхель, ты просто не в себе! Пойдем. Тебе надо проветриться, а заодно ты убедишься, что я прав.
Что делать? Я не знаю. Но если другого способа убедить его нет...
– Хорошо, – отвечаю я, хотя все во мне сжимается в этот момент от ужаса.
Мы выходим из подъезда и через двор направляемся к улице. Обе машины словно по команде заводятся и едут туда же.
Данила смотрит на меня с удивлением. А я не смотрю на него, потому что меня трясет и я боюсь сорваться. Меня трясет из-за того, что он мне не верит и не понимает, в какой тяжелой ситуации мы находимся. Я пытаюсь держать себя в руках.
Машины, не торопясь, следуют за нами. Сидящие в них люди, хотя и прячутся за тонированными стеклами, ничуть не беспокоятся о конспирации. Они видят, что мы оглядываемся, что мы тоже следим за ними, но ничего не предпринимают. Просто едут за нами и все.
– Предлагаю зайти в кафе, – говорю я.
– Давай зайдем, – отвечает Данила. Мы заходим и тут же, не сговариваясь, разворачиваемся, чтобы посмотреть в окно.
Преследовавшие нас машины паркуются прямо напротив.
– Ну? – спрашиваю я, пытаясь не кричать. – Паранойя?!
Знаю твои дела, но ты носишь имя, будто жив, но ты мертв.
Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти; ибо Я не нахожу, чтобы дела твои были совершены перед Богом Моим.
Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя.
Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книг жизни, и исповедаю имя его пред Отцом Моим и пред Ангелами Его.
Имеющий ухо да услышит, что Дух говорит церквам.
Откровение святого
Иоанна Богослова,
3:1-3, 5-6
ПРОЛОГ
Мы садимся за столик.
Данила выглядит испуганным, я даже рад этому. Наконец-то он будет воспринимать мои слова серьезно.