– Мисс Амелия, – произнесла она тихо, – мисс Минчин разрешила мне попытаться ее успокоить. Можно я попробую?
Мисс Амелия обернулась и посмотрела на Сару без всякой надежды.
– Вы думаете, вам удастся? – проговорила она, тяжело дыша.
– Не знаю, – отвечала Сара все так же тихо, – но я постараюсь.
Мисс Амелия глубоко вздохнула и поднялась с колен. Толстые ножки Лотти все так же энергично били по полу.
– Если вы тихонько выйдете из комнаты, – сказала Сара, – я останусь с ней.
– Ах, Сара, – чуть не плача, отвечала мисс Амелия. – У нас никогда еще не было такой ужасной воспитанницы. Ей нельзя у нас оставаться.
С этими словами она выскользнула из комнаты, обрадовавшись, что может оставить Лотти на Сару.
С минуту Сара стояла возле вопившей девчушки и молча смотрела на нее. Потом уселась рядом на пол и принялась ждать. Кроме яростных воплей Лотти, в комнате не раздавалось ни звука. Такое положение дел удивило маленькую мисс Ли – она привыкла к тому, что стоит ей закатить истерику, как все приходят в волнение и начинают всячески ее уламывать. Лежать на полу, брыкаться и рыдать, в то время как единственный зритель не обращает на нее никакого внимания, – такое ей было внове. Лотти приоткрыла зажмуренные глаза, чтобы взглянуть, кто это сидит рядом. А-а, это просто воспитанница! Правда, у этой воспитанницы есть Эмили и всякие чудесные вещи. Воспитанница пристально глядела на Лотти – видно, обдумывала что-то. Смолкнув на мгновение, чтобы выяснить, что происходит, Лотти решила снова закричать, но тишина, царившая в комнате, и необычное выражение Сариного лица несколько поубавили ее пыл.
– У меня… мамочки… не-ет! – выкрикнула она, но голос ее звучал как-то неуверенно.
Сара еще пристальнее вгляделась в Лотти – в глазах ее мелькнуло понимание.
– И у меня нет, – сказала она.
Это было так неожиданно, что произвело на Лотти потрясающее впечатление. Она опустила ноги, замерла и уставилась на Сару. Новая мысль может остановить плач ребенка, если все другое бессильно. К тому же Лотти не любила ни мисс Минчин, которая вечно сердилась, ни мисс Амелию, которая ей во всем потакала; а Сара, как ни мало она ее знала, ей нравилась. Лотти не хотелось так быстро сдаваться, но Сарины слова ее отвлекли; она повернулась и, сердито всхлипнув, спросила:
– Где же она?
Сара ответила не сразу. Ей говорили, что ее мать на небе, – она много думала и составила об этом собственное представление.
– Она на небе, – наконец сказала она. – Но я уверена, что иногда она приходит взглянуть на меня – хотя я ее и не вижу. И твоя тоже приходит. Может, они обе сейчас на нас смотрят. Может, они сейчас здесь, в этой комнате.
Лотти быстро села и огляделась. Это была хорошенькая кудрявая девчушка с круглыми глазами, которые в эту минуту походили на мокрые незабудки. Если бы ее матушка наблюдала за ней в последние полчаса, вряд ли она сочла бы ее достойным небожительницы чадом.
А Сара продолжала рассказывать. Возможно, кое-кому ее слова показались бы сказкой, но она говорила с такой убежденностью, что Лотти поневоле прислушалась. Ей и раньше говорили, что ее мама на небе, что у нее есть крылья и венец; ей показывали картинки с изображением дам в белоснежных ночных рубашках, которых, оказывается, называют ангелами. Но Сара рассказывала так, словно все это было правдой и в этой прекрасной стране жили живые люди.
– Там все луга в цветах, – говорила, словно во сне, Сара, как всегда, увлекаясь, – и целые поляны лилий, а над ними веет ветерок и разносит по воздуху аромат, и все его вдыхают – всегда, потому что там всегда ветерок. А маленькие дети бегают в лугах, собирают охапки лилий, смеются и вьют из них венки. А улицы там сверкают. И никто никогда не устает, какой бы долгой ни была дорога. Летят себе куда хотят. А стены вокруг этого града – из золота и жемчуга, и они такие низкие, что можно к ним подойти и облокотиться, глядеть вниз на землю и с улыбкой слать нам привет.
Что бы ни стала рассказывать Сара, Лотти, несомненно, замолчала бы и заслушалась; но эта история увлекла ее больше других. Она пододвинулась к Саре поближе и жадно ловила каждое слово. Но вот Сара смолкла – ах, зачем она смолкла?! Стоило Саре замолчать, как губы у Лотти снова задрожали.
– Я хочу туда! – закричала она. – В этой школе… у меня нет ма-а-мы!
Сара увидела, что дело снова принимает опасный оборот, и вышла из забытья. Она взяла Лотти за руку и с улыбкой прижала ее к себе.
– Я буду твоей мамой, – сказала она. – Давай играть, будто ты моя дочка. А Эмили будет твоей сестренкой.
Лотти заулыбалась.
– Правда? – спросила она.
– Да, – подтвердила Сара и вскочила. – Давай пойдем и ей скажем об этом. А потом я тебя умою и расчешу тебе волосы.
Лотти весело согласилась и побежала за Сарой наверх, совершенно забыв о том, что причиной разыгравшейся в гостиной трагедии было то, что она отказывалась умыться и причесаться перед обедом (из-за чего и была призвана на помощь мисс Минчин, чтобы она употребила свой авторитет).
С этого дня Сара стала «приемной мамой» Лотти.
ГЛАВА 5.
Бекки
Источником необычайного влияния, которое имела на учениц Сара, было то, что она чудесно рассказывала сказки, – в ее устах все, что бы она ни рассказывала, превращалось в сказку. Этот дар способствовал ее популярности гораздо больше, чем окружавшая ее роскошь и то «особое положение», на котором она жила, – хотя и вызывал зависть Лавинии и некоторых других девочек, не умевших в то же время устоять против его чарующей силы.