Я вызывающе запрокидываю подбородок, и его взгляд падает на мои губы.
— Тогда сделай это, — говорю ему шепотом.
Я прижимаю бедра сильнее, вызывая стон, то ли его, то ли мой, не знаю.
Его губы обрушиваются на мои, его рука все еще сжимает мое горло, и в этот момент я его добровольная пленница, бредовая маленькая девочка, умоляющая о прикосновении.
Побег. Жить.
Слова возникают в уголках моего разума, сквозь туман похоти, бушующий внутри меня, понимая, какая я идиотка. Его язык сражается с моим, тяжелым от бесстыдной потребности и желания, и я подстраиваюсь под его темп, отталкиваясь. Сжимаю пальцами его бок, чувствуя, как под его рубашкой напрягаются мышцы, и следую за ними к его спине. Твердый приклад его пистолета упирается в мою руку, но я не задерживаюсь достаточно долго, чтобы он понял, что я почувствовала. Мне просто нужно получить его. Я вытаскиваю край его рубашки из штанов, впиваясь ногтями. Он прикусывает мою нижнюю губу, и я почти теряю ее. Его зубы вонзаются в пухлую, чувствительную плоть, и из меня вырывается самый настоящий стон.
Черт, я никогда не была так чертовски горяча для парня. Так уж получилось, что парень, из-за которого я внезапно схожу с ума, оказался тем самым парнем, которому суждено прикончить меня.
Быстро, прежде чем я позволю этому зайти дальше, рукой сжимаю пистолет, и я дергаю его, легко находя предохранитель. Потом прижимаю его к боку, нажимая достаточно сильно, чтобы оставить след.
Он целует меня в последний раз, прежде чем усмехнуться, отстраняя от меня лицо.
Его глаза вонзились в меня, и темное пятно на лбу приподнялось.
— Вставай, — приказываю я. — Сейчас же.
Он медленно отстраняется от меня, приспосабливаясь, но я вижу, как его напряженный член сердито прижимается к молнии. Я точно знаю, как ему тяжело сейчас.
«Да, приятель…» — думаю я про себя, отталкиваясь от кровати, — «я также горю для тебя». Из всего сумасшедшего дерьма, которое я совершила в этой жизни, это должно быть лучше всех. Не направленный в его сторону пистолет, нерешительность в том, правильно ли это.
Сумасшедшая сука.
Я отбрасываю мысли в сторону, вставая с кровати с пистолетом, все еще направленным в его сторону, и пытаюсь восстановить дыхание.
— В доме ужасно тихо, — комментирую я.
— Я их отослал, — кивает он.
— Это было глупо, что ты теперь будешь делать без своего верного помощника?
— Райкер — мой секундант, а не мой приятель, — поправляет он, — и если он найдет меня мертвым, в этом мире нет места, где ты могла бы спрятаться, где он не нашел бы тебя.
— О, я верю в это, — киваю я, — но это нормально.
— Ты смелая, — кивает он, — немного глупая, но смелая.
Я прищуриваюсь:
— Я глупая, Александр?
Он усмехается:
— Черт, когда ты так произносишь мое имя, мне становится по-настоящему жарко. — Словно для того, чтобы подтвердить свои слова, он проводит ладонью по члену сквозь ткань штанов.
Я смотрю. Я знаю, что так и есть, но я, блядь, не могу остановиться.
— Ответь на вопрос, — выдавливаю я, — насколько я глупа?
— Ты собираешься стрелять в меня, Маленькая птичка?
— Да.
— И вот в чем твоя глупость, — он проводит рукой по распухшим от поцелуев губам, — потому что, если бы ты действительно подумала об этом, то поняла бы, что я вряд ли держал бы заряженный пистолет в пределах досягаемости твоих жадных ручонок?
Мои глаза расширяются, он блефует.
Мой палец дергается на спусковом крючке, а он лишь шире ухмыляется, больной ублюдок. Он насмехается надо мной, чтобы спасти свою шкуру.
— Давай, — кивает он, — стреляй в меня.
Сделай это, Рен. Пристрели его.
Мышцы моих рук сводит судорогой, почему, черт возьми, я не могу этого сделать!? Черт побери!
— Спусти курок.
Сердце бешено колотится в груди, желудок скручивает.
— Сделай это, Рен, нажми на курок! Стреляй в меня!
Он делает шаг вперед, и я нажимаю на курок.
Глава 10
ЛЕКС
Щелчок громкий, скорее даже оглушительный, второй по силе звук после ее тяжелого дыхания. Ее глаза широко раскрыты, опухшие губы приоткрыты.
Мой член тверже, чем когда-либо прежде, болезненно давит на молнию моих брюк.
Девушка нажала на курок, направляя пистолет мне в голову. Рен была готова сделать это, так какого хрена она для меня горячее ада?
Я спокойно и вымерено подхожу к ней, хотя больше всего на свете желаю бросить ее на кровать и снять с нее одежду, которую она только что надела. Сейчас я не мыслю трезво, да и не хочу. Все, чего хочу, это быть глубоко по самые яйца внутри этой чертовой сумасшедшей женщины.