Я хватаю свою одежду с того места, где она была брошена, и надеваю ее, вздрагивая, когда чувствую, как сперма вытекает на внутреннюю часть моих бедер. Просто чертовски идеально. Он даже не надел презерватив. Иисус Христос.
Конечно, я была на противозачаточных средствах, но я не принимала их несколько дней, с тех пор как меня забрали, я сомневалась, что у него есть какие-либо болезни, но я не была той девушкой, которая так разволновалась, что забыла использовать защиту. Я сомневалась, что один раз вызовет беременность, но это дерьмо случается постоянно.
Кого я обманываю? Я не собираюсь жить достаточно долго, чтобы беспокоиться о том, что я забеременею.
Я подхожу к одной из дверей в комнате и открываю ее, нахожу огромную гардеробную, но она пуста, здесь нет ни одной коробки. Закрываю, потом направляюсь к следующей и вздыхаю с облегчением, находя маленькую ванную комнату. Нет душа или ванны, но есть туалет с раковиной над маленьким белым шкафчиком. Я быстро прихожу в себя, сбрасывая только что надетый спортивный костюм и заменяя его свежими леггинсами, которые я заметила в ящиках раньше. Нет нижнего белья, но нищие не могут выбирать.
У меня щиплет глаза, когда я подхожу к единственному окну в комнате. Солнце уже садится, небо становится огненно-оранжевым, когда солнце опускается, садясь за горизонт. Тени тянутся по нетронутой лужайке. Весь дом окружен десятифутовой стеной, и из этой комнаты я не вижу, куда входят и выходят. За стеной территорию окружают деревья: густые и темные, с пышными и зелеными кронами. Птицы мечутся между ветвями, исчезая в лесу. Мы, должно быть, прилично далеко за чертой города, насколько я помню, там нет густых лесных массивов, пока не доедешь до края города. Если мы вообще в городе.
Я отметаю идею выпрыгнуть из окна. Абсолютно невозможно уйти от такого высокого прыжка без серьезных повреждений, и он это знает, возможно, поэтому я и нахожусь в этой конкретной комнате.
Я направляюсь к двери и дергаю за ручку, но она, конечно же, заперта, почему бы и нет?
Что еще делать, кроме как идти спать? Усталость делает мои конечности вялыми и ленивыми, поэтому я подползаю к кровати, зарываясь в пуховые подушки. Вздремнуть пойдет мне на пользу. Это поможет развеять сексуальный туман, в котором меня оставил Александр, и тогда я смогу разобраться со своим дерьмом.
Мои веки тяжело закрываются, и вскоре когти сна затягивают меня под воду.
Глава 12
ЛЕКС
Я наполняю стакан уже в третий раз, не удосужившись остановиться на паре пальцев, как в первые два раза. В чем смысл? Я собираюсь выпить его слишком быстро, и мне все равно придется повторить этот процесс через несколько минут.
В доме устрашающе тихо, слишком тихо, хоть я и не один.
В доме дежурят двое мужчин, и они знают, что не следует давать о себе знать, особенно когда я в таком особом настроении.
Я смотрю на разбитое зеркало в другом конце комнаты, а затем на свои разбитые костяшки пальцев. В ранах остались осколки стекла: я не смог их все вытащить, так что пусть они гноятся.
Это была глупая ошибка. Трахать ее, чувствовать ее… видеть, как она плачет.
Я до сих пор чувствую ее запах на своей коже, ее вкус на языке. Милая, милая Маленькая птичка.
Я делаю большой глоток виски, чувствуя, как он обжигает мое горло, согревая пустынное место внутри меня.
Но сейчас не так пусто, не так ли? Нет, это было бы просто. Это сделало бы все это легким, но когда моя жизнь была легкой?
Никогда — вот ответ на этот вопрос.
Я был молод, слишком молод, когда мой отец познакомил меня со злом этого мира и этой жизни. В десять я был свидетелем того, как он убил человека. В двенадцать я стоял и смотрел, как его люди пытают и выбивают все дерьмо из человека. В шестнадцать он вложил пистолет мне в руку.
— Если ты хочешь власти, сынок, ты должен взять ее. Эта жизнь жестока и темна, и единственный способ сделать ее такой, как мы — это стать такими же жестокими и такими же темными.
— Что он сделал? — спросил я, глядя на взрослого мужчину, стоящего передо мной на коленях. Его лицо было покрыто грязью и кровью, один глаз был опухшим, нижняя губа разбита, и свежая кровь все еще сочилась на его подбородок. Кровь и слезы смешались вместе, заставляя их течь быстрее и капать с его лица. Он выглядел разбитым. Таким сломанным.
Я знал, кем был мой отец. Я гордился им. И поклялся быть таким же, как он. Я бы взял власть. И держал бы этот город на ладони, контролируя все. Он был прав, в этой жизни ничего не дается легко. Ничего не дается просто так, и если только позволите, все ускользнет, и вы останетесь гнить в канаве, которую сами же и вырыли.