Идеальный.
С раздражением я опускаюсь на сиденье и смотрю в окно, пока мы отъезжаем.
— Давай рассмотрим некоторые правила на этот вечер, хорошо? — Александр отвлекает мое внимание от движущихся декораций.
Я закатываю глаза, что вызывает у меня укоризненный взгляд.
— Во-первых, если ты попытаешься бежать, и я дал указание сначала стрелять, а потом задавать вопросы, — серьезно говорит он мне, — если ты не хочешь дырки от пули в этом тесном маленьком теле, я предлагаю тебе не покидать меня. Во-вторых, ты делаешь все, что я тебе говорю.
— Ты помешан на контроле, ты знаешь это?
— Ты меня поняла?
— Да, сэр, — ворчу я, снова закатывая глаза.
Мы в машине минут двадцать, но я узнаю, где мы, когда подъезжаем к клубу. Его клуб. Моя дверь открывается, и Графф протягивает мне руку, чтобы помочь мне выбраться из машины.
— Ну, привет, Графф, — я фальшиво улыбаюсь ему, — такой джентльмен.
— Графф? — Его брови хмурятся.
— Да, ты знаешь, потому что ты такой большой и ворчливый.
— Что?
— Неважно. — Я снисходительно похлопываю его по щеке, что вызывает рычание, которое вызывает смех, доказывая мою точку зрения.
Александр стреляет в меня кинжалами, стиснув зубы.
— Ну ладно, — огрызаюсь я, — мы здесь только для того, чтобы устроить родительское собрание на улице?
Двое его людей смотрят на меня, смущенно нахмурив брови.
— Какой умный рот, — говорит Александр.
Меня ведут в клуб с Александром с одной стороны и Граффом с другой, рука Лекса лежит на моей пояснице, и я уверена, что любой, кто взглянет со стороны, сочтет это интимным. Однако мы входим не через главный вход, а через боковую дверь, которая сразу же ведет к лестнице, с которой я чуть не падаю. Сильная рука обхватывает мою руку, чтобы остановить падение, но не произносится ни слова. Сначала идет Графф, за ним я, а за мной Александр. Я чувствую его присутствие, словно тень следует за мной, жар его тела поглощает меня, и мне становится трудно дышать.
Мы входим через другую дверь, и я вижу совсем не то, что наверху. Это совсем другой клуб: грязный, эротический, прямо-таки нелегальный. Люди нюхают белый порошок, в то время как другие гладят женщин, сидящих у них на коленях, одетых только в трусики. Из невидимых динамиков играет тихая музыка, а воздух пропитан ароматом сигарного дыма и виски. Через каждые несколько футов стоят охранники, наблюдающие за толпой. Здесь есть очень знакомые лица: начальник полиции, начальник порта, даже чертов мэр.
Иисус Христос.
Пока их жены и дети дома, эти ребята играют с подпольными преступниками, и до меня быстро доходит, что Александр не просто источает власть, он и есть власть. Он управляет этим городом, а не кем-то из этих парней. Ни мэр и ни полиция, они подчиняются ему, он главный.
Девушка, одетая в симпатичный кукольный комплект нижнего белья, направляется к нам, хотя ее глаза смотрят исключительно на Александра. Когда она, наконец, добирается до нас, ее наманикюренные ногти щекочут перед рубашки Александра, пальцы засовываются в отверстия между пуговицами.
Ревность пронзает меня горячо и смертельно, и мне приходится подавлять желание дернуть ее за волосы. Однако я не в силах остановить рычание, из-за которого Александр с удовольствием смотрит на меня сверху вниз.
— Лекс, — ее голос низкий и знойный, пока она бесстыдно трахает его глазами. — Давай я принесу тебе выпить.
Ее карие глаза скользят по мне, и одна из ее ухоженных бровей изгибается, когда она смотрит на меня с презрением, скривив верхнюю губу.
Мои руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в кожу.
— Можешь оставить новенькую с Сашей, я уверена, она сможет обучить коротышку.
Александр наклоняется к ней, и вся эта ревниво взрывается во мне. Ебать. Чувствую себя расстроенной. Я отвожу взгляд, не могу смотреть на это дерьмо и не могу показать ему, как это действует на меня. Несмотря на то, что я пытаюсь, не могу не смотреть на них. Его рука лежит на ее затылке, и она откидывает голову назад, желание, как мерцающее пламя горит в ее темных глазах. Я уверена, что она оседлала бы его прямо здесь и сейчас.