Это чертово чувство в груди, это непросто.
Это осложнение. Бардак. Отвлечение.
Но я все еще поднимаю свою руку и кладу на ее руку, подтягивая ближе другой рукой. Я прижимаюсь к ее губам, контрастируя с войной в моем теле, и она целует меня в ответ.
У меня чертовски огромные проблемы с этой женщиной. Настолько, что я не уверен, что кто-то из нас выйдет из этого живым.
РЕН
Я чувствую, как в его мышцах нарастает напряжение, как гнев струится волнами, от которого у меня по спине пробегает дрожь. Его костяшки пальцев разбиты, кровь забрызгала кожу. Думаю, теперь это соответствует всему остальному в нем. Его белая рубашка испещрена пятнами цвета ржавчины, и я не сомневаюсь, что его пиджак и брюки такие же, просто не вижу, потому что они черные.
Почему меня это не отталкивает?
Я просовываю пальцы между двумя пуговицами его рубашки, ощущая обжигающее тепло его кожи подушечками пальцев. Его сердцебиение ровное и сильное, пульсирующее под моими прикосновениями. Он смотрит на меня сверху вниз, веки его опущены, серебро его глаз светится.
Медленно, очень медленно уголки его рта поднимаются, напоминая улыбку. Одна бровь поднимается, и он наклоняется, его дыхание шепчет по моей коже, а губы касаются мочки моего уха.
— Ты скучала по мне, Маленькая птичка? — Он шепчет так, что слышу только я.
Райкер все еще ворчит позади меня, но в этот момент мы одни, только он и я. Покалывания хаотично пробегают по моему телу, согревая меня или, возможно, предупреждая.
Мои ногти впиваются в твердую кожу на его груди, и он в ответ покусывает меня за ухо, царапая кожу зубами. Прежде чем я успеваю потеряться в нем, прежде чем успеваю забыть все, что считала правильным, он отстраняется и смотрит на меня взглядом, который говорит мне, что он менее чем впечатлен.
— Куда ты сегодня ходила, Маленькая птичка?
— В магазин, — пожимаю плечами я, отводя руку назад и сжимая пальцы в кулак.
— А что тебе нужно было в магазине, чего тебе не мог достать кто-то другой? Ты понимаешь, в какой опасности ты сейчас находишься?
Он разговаривает со мной, как с ребенком. И меня это чертовски раздражает.
— Вы подвергли меня опасности, — отвечаю я.
Лекс прищуривает глаза:
— Не дави на меня прямо сейчас.
Я усмехаюсь:
— Мне пришлось пойти в магазин, потому что я женщина, а у женщин, как правило, бывают циклы. Мне нужны были средства, чтобы остановить кровотечение, чтобы она не разлилась по всей вашей красивой мебели.
— Это не объясняет, почему кто-то другой не мог пойти.
Я громко смеюсь, звук настолько дикий в тишине кухни, что сдерживаю себя что бы не подпрыгнуть:
— Ой, извини, твоя правая рука может стрелять в людей и пытать их, но он, кажется, не может пойти и купить женские товары, не зеленея.
Губы Лекса дергаются, он борется с улыбкой. Он смотрит через мою голову на Райкера, оборачиваясь, смотрю, как он пожимает плечами. Жалко.
— И так, чего же ты ждешь? — настаивает он.
Я вздыхаю. Я хотела позвонить Гриффину, как только мы вернулись домой, но Райкер не дал мне ни своего телефона, ни номера. Конечно, я понимала его доводы, но все равно мне надоело, когда мне говорили, что делать.
— Сегодня я видела кое-кого, с кем я когда-то дружила. Он сказал мне связаться с ним, если нам понадобится дополнительная информация.
— Это ловушка. — Лекс хмыкает.
— Вы все чертовы параноики, вы это знаете? — Я кладу руку на бедро. — Я доверяю Гриффину. Вроде.
— Гриффин? — Взгляд Лекса приковывает меня к месту.
О, парень. Вот так.
Глава 28
ЛЕКС
Ревность — не то чувство, с которым у меня был большой опыт. На самом деле, не так уж много того, чего я не имею или чего не получаю; никогда прежде мне не приходилось завидовать. Я знаю, как это выглядит, видел это в действии, но ощущение в моем теле дикое и безумное. Мое сердце сильно бьется, кожу головы покалывает пот, а желудок сводит судорогой — и все это при мысли о том, что в жизни Рен появится еще один мужчина.
Тот, кому она, так сказать, доверяет.
Доверие — непостоянный зверь: как только вы отдадите его кому-то, он получит власть над вами. Они могут сломать тебя. Предать тебя. Убить тебя. И вы слепы из-за этого доверия.
Очень мало людей, которым я доверяю. Я могу пересчитать по пальцам, кто они, и то только потому, что они доказали свою состоятельность.
Рен не понимает.
Она доверяет слепо. Свободно. Но она не понимает последствий неуместного доверия, особенно в этой жизни.