Гриффин из ее старой жизни, связанной с Валентайном, и если я что-то и узнал об этом человеке и его людях, так это то, что все они, я имею это в виду, все они — змеи.
Я вижу момент, когда Рен решает дать отпор. Я начал многое узнавать об этой женщине, ее жестах, ее триггерах, и когда ее позвоночник выпрямляется, а края ноздрей раздуваются, я знаю, что она вот-вот плюнет ядом.
— Не смей, — кипит она.
Я ухмыляюсь, ревность немного утихает.
— Что не так, Маленькая птичка?
— Вот это, — она машет рукой, — вся эта ревность. Ты не должен ревновать, мудак. Я знаю Гриффина много лет. Годы. Я доверяю ему.
— Как будто ты не доверяла Лоусону?
Ее голова откидывается назад, и она наносит удар, ее рука бьет меня по лицу. Боль острая, по щеке и линии подбородка пробегает покалывание. Медленно я откидываю голову назад и смотрю на нее сверху вниз. Райкер собирается вмешаться, но я слегка покачиваю головой и делаю шаг вперед.
— Не дави на меня, Рен, — рычу я.
Она делает именно это. Она бросает на меня весь вес своего тела, пытаясь оттолкнуть меня, но ее хрупкому телосложению это не по силам. Я хватаю ее, прижимая к груди, отодвигая к ближайшей стойке, удерживая ее руки.
Она мечется, но в конечном итоге не может вырваться от меня. Никогда не сможет.
— Ты чертов мудак. Я тебя ненавижу!
— Нравится тебе это или нет, — борется она, и мне приходится приспосабливаться, чтобы удержать ее на месте, — теперь ты часть этого. Ты должна подвергать сомнению все и вся. Лоусон вырастил тебя, он, черт возьми, вырастил тебя и пытался тебя убить!
— Это твоя ошибка!
Так и есть. Это было правдой.
Но сейчас с этим ничего не поделаешь.
— Пока не об этом, Рен, кто угодно, я имею в виду вообще кто угодно из твоей прошлой жизни, они больше не существуют. Все, кто у тебя есть — это враги.
— А ты? Ты мой враг? — Она плачет.
— Нет, птичка, я тебе не враг.
— И что? — Маниакально смеясь, слезы катятся по ее лицу. Я не совсем уверен, что она вообще осознает, что плачет, но ее губы дрожат, глаза тускнеют, и что-то переворачивается во мне. Как будто лезвие ножа воткнули мне в живот, а затем вывернули.
— Ты мой рыцарь в сияющих доспехах? Ты здесь, чтобы спасти меня, а потом будем жить долго и счастливо?!
Райкер тихо выходит из-за стола, забыв о нашей предыдущей конфронтации, поглаживая опухшую губу и разбитую бровь. Он смотрит на меня со смесью шока и беспокойства? Он, конечно же, не думает, что эта мелочь может причинить мне какой-либо вред. Но в аду нет такой ярости, как презирающая женщина.
— Тоже нет, — наконец говорю я, теперь мы одни.
— Что тогда, Александр Сильвер? Кто ты, как не мой враг?
— Я только твой.
Ее глаза расширяются, слезы все еще текут по ее румяным щекам.
— Ч-что?
Медленно я начинаю ослаблять хватку, поднимая руку, как будто успокаиваю перепуганное животное. Я откидываю ее подбородок назад, заставляя ее посмотреть мне в глаза.
— Ты принадлежишь мне, Рен, ты моя. Но там, где ты моя, я твой. Это улица с двусторонним движением.
— Ты ведешь себя так, как будто люди — это вещи, которыми можно владеть.
— А это не так?
Она качает головой.
Я провожу большим пальцем по ее пухлой нижней губе, ухмыляясь дрожью всего тела, которую это вызывает:
— Нравится тебе это или нет, мы едины. Я никогда не отпущу тебя. Мы правим вместе, и эти враги — мои враги, и мы их победим. Вместе.
— Это не война, Лекс.
— Ой, но здесь ты ошибаешься, птичка, всегда война.
— Но Гриффин…
— Находится на зарплате у твоего отца, — перебиваю я, — и поэтому ему нельзя доверять.
Она качает головой и вздыхает от раздражения.
— Тебе нужно принять душ.
Она еще не закончила спор, я знаю, что нет, просто у нее сейчас нет ответа.
— Именно это я и планировал сделать. — Я отхожу от нее, жду и наблюдаю, ожидая, что она убежит, но когда она этого не делает, я наклоняю голову:
— Присоединяйся ко мне.
Она качает головой.
— Это была не просьба, Маленькая птичка.
Ее глаза сужаются, она поджимает губы:
— И тебе придется научиться принимать «нет» как ответ.
Она отворачивается от меня и выскальзывает из кухни. Я слышу, как она поднимается по лестнице по две ступеньки за раз, минуя мою комнату, предпочитая спальню на чердаке. Я исправлю это сегодня вечером, а пока я отпустил ее.
Прежде чем отправиться в душ, я отправляюсь на поиски Райкера и нахожу его слоняющимся в гостиной с виски и пакетом со льдом.
— Я бы не допустил, чтобы с ней что-нибудь случилось, — говорит он мне, заметив меня на пороге.