— Меня Света зовут. Если что-то будет нужно — зовите. А Вы прямо совсем ничего не помните? Может день, год хотя бы?
Мужчина напряг мозги:
— А какое сегодня число?
— Двадцатое августа.
— А год?
— Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой.
Мужчина покачал головой:
— Ни о чём не говорит…
Света мило улыбнулась:
— Ничего, вспомните ещё.
Затем она спустилась со стульчика и ушла. Спустя время над ним склонился следователь из милиции:
— Живой, я смотрю?
— Да вроде… — пытался поймать его в фокус мужчина.
— Как же это Вас так угораздило?
— Если бы я знал…
Милиционер раскрыл свою папку, достал лист бумаги и ручку, приготовился записывать:
— Так, Фамилия Имя Отчество?
— Я не помню…
— У вас на левом плече пулевое ранение. — посмотрел следователь на раскрытое до половины туловище мужчины: Судя по темпам заживления это года два — три назад произошло. И явно не охотничье ружьё… Может, поэтому не помните? Где Вас подстрелили?
— Я честно говорю, что не помню ничего. Я только полчаса назад узнал, что сейчас восемьдесят седьмой год…
В дверном проёме появилась Света. Она стала молча наблюдать за «допросом».
— Значит, сейчас собираемся и едем в участок выяснять кто и откуда. — начал складывать обратно в папку милиционер.
— У него сотрясение мозга и множество переломов. Он никуда отсюда не поедет, пока не сможет ходить. — стала подходить Света.
Следователь обернулся:
— А кто сюда детям разрешил заходить? Ну-ка кыш отсюда!
Мужчина заступился:
— Она тут работает. Проявите к ней уважение.
— Да? — начал к ней приглядываться следователь: Она карлик что ли? Скажите ещё, что она врач!
— Она помощница врача. — грубо сказал мужчина.
В палату вошёл Александр Степанович:
— Да, она моя помощница. Причём незаменимая… Что тут за ссоры?
— Следователь хочет пациента к себе на участок забрать. — указала на следователя Света.
— Отставить лейтенант! У пациента диагностирована амнезия, сотрясение мозга. И с таким количеством переломов он не может самостоятельно передвигаться. Чем не устраивает опрос пациента на месте?
— Я сомневаюсь в его амнезии. — сказал милиционер: Я позвоню кому надо, и его заберут отсюда.
— Я тоже позвоню кому надо, и Вас вообще отстранят от дела, если дело пошло на принципы. — сложил перед собой руки доктор.
Следователь не стал усугублять положение. Он молча достал из папки чернильницу и бумагу, снял отпечатки пальцев и ушёл. Доктор вышел следом за ним, провожая следователя взглядом. Света принесла тряпочку и спирт. Подставила свой стульчик к кровати и начала оттирать пальцы мужчины от чернил.
— Какой гавнюк! И часто Вас так оскорбляют? — поинтересовался мужчина.
— Часто… Я просто не обращаю на это внимания. Ну, вот такая я маленькая есть на самом деле. Что уж тут поделать… Говорят, что о человеке говорят его дела. Я знаю, что ничего плохого не сделала… Поэтому чужие слова меня ни сколечко не волнуют и не оскорбляют.
Доктор ушёл по своим делам, а Света оттёрла пальцы:
— Дёрнешь пятьдесят грамм?
Мужчина улыбнулся ей в ответ и кивнул. Света разбавила спирт в стаканчике на пополам с кипячённой водой и поднесла к его рту. Он сделал глоток и немного поморщился. Вдох — выдох. Хорошо.
— У Вашего врача есть связи? — спросил мужчина.
Девушка с теплом в голосе ответила:
— Он военный врач в прошлом. Полковник на пенсии. Много кому помог и кого значимого вылечил. Ему никто ещё ни разу не отказал. И он не особо на эти связи наседает. Очень хороший человек…
— Вы тоже хорошая. И тоже «очень»… Спасибо Вам за всё.
— Да… Всегда, пожалуйста. — Света смущённо слезла со стульчика и ушла.
От спирта немного похорошело. Стала меньше болеть голова, стабилизировалось изображение в глазах. Мужчина начал себя мучить, пытаясь вспомнить — кто он, и что с ним произошло. Но ничего нового не вспомнилось, только то, как его несли и неразборчивые голоса тех людей. Несли равномерно, держась за одежду с двух сторон. Плечи, бёдра, голень. Значит, их было шестеро. И откуда взялся шрам от пулевого ранения? Нет, не вспомнил…
В обед Света принесла поднос с тарелкой и пару кусочков хлеба.
— Это куриный бульон. Вам накрошить хлеб в тарелку? — сказала она.
— Свет, давай на «ты». Я ведь не старый? — посмотрел мужчина на свою свободную левую руку.
— Нет, не старый. Хорошо, тогда взаимно.
Она накрошила в тарелку хлеба и на подносе поставила на ноги. Воткнула в левую руку ложку. Рука дрожала и ложка выписывала в воздухе неконтролируемые движения. Света улыбнулась: