— Верь-не верь, в работе легче, — улыбнулся Брандт в ответ. — Ты знаешь… — он решил взять перекур и удобно опёрся коленом о толстую ветку, — Макс успел научить меня замечательным словам, которые очень облегчают любую задачу. Вернее, реакцию на неудачи.
— Это, например, какие? — хитро спросила я. — Нет уж, Рита, — рассмеялся Вальтер. — ты их от меня не услышишь ни сейчас, ни потом. — Это мы ещё посмотрим!
— Как там с проводами? — он аккуратно опустил ножовку и пытался вглядеться между веток. — Вроде бы всё? Я отошла на середину дорогу и посмотрела на дерево со всех сторон.
— Теперь хоть всю липу спиливай, — разочарованно сказала я.
— Что, так плохо сработал?
— Да нет, Вальтер, тут по-другому и никак бы не получилось. Вот эту — сейчас ближе подойду, покажу — ещё подпили, если достанешь, и будет всё. И пойдём в дом.
— Понял, — он поднялся на предпоследнюю ступень короткой лестницы и обеспокоенно посмотрел на меня: — Рита, посторонись, она сейчас прямо на твоё место упадёт.
Ещё пара минут и Брандт спустился по лестнице, отнёс её во двор. Время было не растянуть, как ни старайся: я отряхнула дедовскую куртку на широкой спине Вальтера, куда он нацеплял липких паутинок, клейких листочков, заставила прямо во дворе снять рубашку, встряхнуть, обмахнуть спину и шею, взлохматила ему волосы, чтобы избавить от колючих опилок, поправила причёску и перед тем, как отнести ножовку и рабочую одежду на место, сказала:
— Сейчас всё решится, я ещё ему ничего не говорила.
— Не переживай, всё будет хорошо, — ответил Брандт, застёгивая пуговицы на рубашке. Он по-прежнему выглядел невозмутимым: — Он любит тебя. Это самое главное.
Глава 5. На допросе
Когда инструменты и куртка вернулись на своё место, мы пошли с Брандтом в дом, где на кухне дед нарезал сладкий покупной пирог с вишней и расставил белые чашки с крупными нарисованными на боках красными яблоками. Стоя у плиты, опёршись о шкаф, он задумчиво смотрел на закипающий чайник. Ещё несколько секунд, и раздался громкий свист.
Новая клеёнка в сине-белую клетку на столе, огромный календарь с хитроглазой козой в соломенной шляпке — символом года, во всём доме едва ощутимо пахло лекарствами — с тех пор, как бабушки не стало прошлой зимой, здесь редко царили другие запахи вроде ароматной выпечки или наваристого супа.
И всё здесь то же самое: телевизор бормочет в гостиной, те же светлые в малиновый цветочек шторки на каждом окне, крупнолистная красная герань в больших советских зелёных горшках — дать памяти бабушке; мой любимый «конфетный» деревянный буфет в кухне, та же посуда в нём и на тех же местах — всё то же самое и до боли знакомое вокруг, но стыдящая тоска охватила меня. Стыдящая за то, что так часто фраза «Как-нибудь потом!» приходит на ум, когда я планирую деловую неделю и раз за разом откладываю поездку к родному деду.
— Может ещё что-то сделать? — спросила я его как можно бодрее и посмотрела на Вальтера. — Мы с Ва… мы вместе сделаем.
— Что ж, он пленный что ли? — дедушка посмотрел на меня с улыбкой, медленно усевшись за стол, и вытянул больную ногу, массируя колено. Кивнул на стол: — Давайте, давайте, пейте чай. — В смысле, пленный? — насторожилась я. — Немец.
— Не поняла… — тихо сказала я и опустилась на стул. Брандт, еле сдерживая улыбку, присел рядом со мной на соседний. Ещё во дворе я попросила его пока молчать. — Рита, что ж вы меня… за кого держите? — дед усмехнулся. — Мать звонила, предупредила. Я уж обидеться думал, а потом, на кого ж мне — на них, глупых? — Погоди, то есть, ты всё знал? Они тебе всё рассказали?
— Угу, — дедушка отпил самый кипяток и поморщился. — Мать, говорю же, звонит сегодня в обед, мол, жди гостей. Да не простых. Мялась чего-то мялась, а потом выдала тебя — Ритулик со своим немцем будет. Чего-то разволновалась, просила, хорошо вас встретить. А было ли, Рита, что я чего-то жалел для тебя или ругал? — его голос чуть надломился и в нём послышались трогательные стариковские слёзы.
— Нет, — еле слышно ответила я, ошеломлённая такими новостями, и переглянулась с Вальтером. Тот еле заметно пожал плечами.
Да уж, мама, удружила. Сами накрутили что-то себе про дедулю и чуть его не обидели.
— Ну, давайте путём знакомиться? — дед хлопнул в ладоши. — Жених-то говорит по-русски? Или так, чему успела научить?
— Ещё как болтает, — отчего-то покраснела я.
— Будем знакомы, — протянул руку Брандт. — Меня зовут Вальтер. — Что ж, Вальтер, — дед крепко пожал в ответ. — Юрий Павлович я, знаешь уже, наверное.