— Я думал, что это общее мнение.
— Нет, — сказала она, придвигаясь к нему, — не общее. Я хочу вас видеть… как в ту ночь. Очень хочу.
— А если я откажусь?
— Если вы откажетесь, — произносит Диана почти задумчиво, — о… вы не долго будете отказываться. Вы совсем не дурак!
— Дурак-не дурак, — продолжает Сильвэн сухим тоном, — я тебя предупредил. Я не собираюсь…
И он обрывает себя, боясь слов, которые чуть было не произнес.
Он слышит смех Дианы. Она скользнула на его сиденье, чтобы быть к нему еще ближе.
— …вы не собираетесь снова заниматься со мной любовью, — говорит она, — потому что в тот раз вам это очень понравилось, а теперь вы струхнули!.. Так ведь, а? И вас средь бела дня трясет от страха! Потому что вы мне в отцы годитесь, как вы говорите, и что все это, естественно, низзя! От смелости-то вы не умрете, а? И вы сейчас мне еще скажете, что женаты, что любите вашу жену, трали-вали…
— Это правда, — подтверждает Сильвэн. — Я люблю Каролину.
Диана подскочила на сиденье.
— Неправда! — кричит она. — Когда кого-нибудь любят, с другими не спят!
— Ну не станешь же ты утверждать, что я тебя изнасиловал!
В порыве бешенства Диана вспрыгивает на колени. Хватает Сильвэна за рукав и тянет так, словно хочет разорвать.
— Не изнасиловали? Не изнасиловали? Да никто вам не поверит! Я к вам пришла, потому что мне было страшно… Я бы пришла так к… к родителям… и вы дали мне лечь в вашу постель… Вы ведь дали мне лечь, а? Иначе бы вы меня выкинули!.. Вы ведь сильнее меня, а? Вы были очень рады, что я у вас в постели! А потом…
— Да-да, — говорит Сильвэн, — послушаем! А потом?
— Потом, — продолжает Диана, — вы мне сделали больно! Я никогда раньше не занималась любовью! Вы пустили мне кровь и все такое! Что, не правда?
Сильвэн хватает ее за плечи и встряхивает.
— И что, тебе это не понравилось, мерзкая потаскушка? Ты смеешь это говорить? Ты смеешь говорить, что не ты все сделала для того, чтобы это случилось?
Она явно довольна тем, что привела его в ярость. Руки Сильвэна стискивают ее плечи, но она не пытается освободиться. Она дает себя трясти и улыбается, закрыв глаза, полуоткрыв губы.
— Да, понравилось, — прошептала она. — И вам тоже. И я хочу еще. Вот.
Сильвэн грубо отбрасывает ее на спинку сиденья. Отводит глаза. На скулах у его играют желваки. Он делает глубокий вдох, сжимает руль так, что чуть не лопается кожа на суставах пальцев.
— Мне нет! — говорит он.
— Я вам не верю, — не соглашается Диана.
И кладет ему голову на руку, наискось свернувшись калачиком на сиденье.
— Ты это, это хотела мне сказать? — спрашивает Сильвэн глухим голосом. — Что хочешь еще?
— Хочу!
— Больше ничего?
— Больше ничего.
Итак, она не беременна. Сильвэн чувствует такое облегчение, что расслабляется, смягчается. Он берет Диану за руку и говорит с ней шепотом, уткнувшись губами в волосы. Запах лимонного одеколона поднимается к нему, кружит голову.
— Послушай, — начинает он, — даже если бы мне тоже хотелось… ты прекрасно знаешь, что это невозможно.
Диана поднимается и произносит пылко:
— Если бы я была старая, если б мне было двадцать лет, то было бы возможно, правда?
— Нет, — твердо отвечает Сильвэн. — Даже если бы ты была еще более старой, если бы тебе было… не знаю, двадцать пять лет, это все-таки было бы невозможно. Да, я женат, Диана! Да, у меня дети, тебе ровесники! И жена, которую я люблю, и работа, которая для меня очень важна! То, что случилось — и по твоей вине, — это исключение, должно быть исключением, понимаешь?
— Я не хочу причинять вам неприятности, — говорит Диана, — но мы могли бы видеться… время от времени.
— Да где, черт возьми? — взрывается Сильвэн. — Где это видеться? У меня? Пока Каролины нет дома? Когда дети и служанка отвернутся? Ты что, с ума сошла! Почему не у твоих родителей, раз уж такое дело!
— Мы могли бы встречаться в тайном месте, — настаивает Диана. — У каждого будет ключ, и никто не узнает…
Сознавая, что вступил на скользкий путь, Сильвэн молчит.
— Вы могли бы, — продолжает Диана, — подыскать квартиру, снять комнату. Мы бы встречались время от времени… днем…
— И что дальше?
— И все!
Диана резко встает, открывает дверцу, болтает ногами снаружи, выпрыгивает из машины. Затем заглядывает внутрь, упирается ладонями в сиденье, с которого только что встала, и, опустив голову, не глядя на Сильвэна, неподвижно сидящего за рулем, говорит:
— Делайте, как я хочу! А то…
— А то?
— А то я скажу родителям, что вы делаете с маленькими девочками, которые приходят к вам ночевать! И Каролине! И всем!