Каролина застала ее, как это часто бывало, склоненной над ее чертежным столом, посреди баночек с краской, карандашей и кальки. Клара — стилист. Она создает помимо всего прочего всяческие модные аксессуары для модельеров. Квартира-мастерская Клары Бошен, устроенная на самом верху дома по улице Медичи в переделанных комнатах для прислуги, — мирная гавань. Мебели немного: чертежный стол, доска с рейками, где она раскладывает свои листы с рисунками, этажерки с папками и книгами и большой, огромный диван, покрытый шелковистой меховой шкурой и множеством подушек. Шторы из некрашеного хлопка просеивают свет, падающий через застекленную дверь, а из стереосистемы непрерывно льется музыка. Клара утверждает, что без Моцарта, Форе, Малера не может ни жить, ни работать. Ключ всегда в двери, чтобы ей не приходилось отвлекаться из-за прихода посетителей.
Этим утром Каролина прошла прямо к дивану, зарылась в мехе и подушках.
— Извини, — сказала Клара, — я не могу оторваться. Мне нужно завтра отдать этот макет. Хочешь кофе? Я только что заварила. Посмотри на кухне.
Но Каролина не хочет кофе. Ей сегодня утром нужно успокаивающее присутствие Клары, голос Клары, смех Клары, ее подбадривающая грубоватость, запускающая барахлящие моторы и так хорошо превращающая безжизненные горы жизни в смехотворные кротовьи норы.
Клара и Каролина — Бошен и Перинья, как их звали в пансионе Жанны д'Арк в Кутансе — тотчас стали любящими подругами — разбитные девочки, потерянные среди телочек, будущих матрон, составлявших их седьмой класс, они немедленно узнали друг друга в послушной массе остальных девочек. Смеялись над одними и теми же глупостями, упирались в одну и ту же стенку, были сообщницами, объединенные своим одиночеством. Да, их дружба стоила любви, но они не говорили себе этого, потому что в четырнадцать лет претит высказывать такие вещи, особенно когда вас зовут Бошен или Перинья. Их дуэт настораживал. В классе им не давали садиться рядом, боясь их объединенной дерзости. По неясным причинам, которых монахини не объясняли, их разделяли и в спальне. Перинья — туда, Бошен — сюда.
По-настоящему их разлучили по выходе из коллежа. Бошен — в Париж, в школу декоративного искусства, Перинья — в Англию. Они поклялись писать друг другу каждый день, чего, конечно, не делали, и за десять лет потеряли друг друга. Но снова встретились одним осенним днем, в том квартале у Оперы, где Каролина вообще-то почти никогда не бывала, а Клара оказалась случайно. И там вдруг, на тротуаре, — эта фигура против света, высокая блондинка, идущая большими шагами, незабываемое лицо с близоруким взглядом, которому она когда-то так завидовала за его бархатистую мягкость. Каролина крикнула: «Клара!» — когда та чуть не прошла мимо нее, не заметив. И они пошли в Harry's Bar, чтобы изложить краткое содержание предыдущих серий.
Клара в эти десять лет времени не теряла. Она дважды была замужем, сначала за австралийским чемпионом по серфингу, которого встретила в Биаррице и звала своим «морским кенгуру», но Сидней не стоил ни Биаррица, ни Парижа. Затем она вышла замуж за художника-пьяницу, вскоре умершего от сердечного приступа на улице. Она жила в Лос-Анджелесе с одним преподавателем истории, затем пересекла Азию из-за одного китайского электронщика из Тайваня, с которым рассталась в Берлине. Наконец, она вернулась в Париж, где в ее жизни и мастерской сменилось несколько менее экзотических личностей. Последним по счету был молодой птицевод, разводивший страусов и живший со своими пернатыми под Тулузой. Время от времени он наезжал в Париж, чтобы повидаться с Кларой, умолить ее поехать жить с ним в Кастане-Толозан и попытаться убедить ее родить ему детей. Но Кларе как раз и не хотелось рожать. Пока еще нет. Эта дочка фермеров была слишком рада сбежать от уготованной ей жизни, чтобы не воспользоваться свободой, не прекращавшей ее завораживать. Она сделала себе имя в дизайне и ни в ком не нуждалась, содержала себя сама.
Каролине ее собственная жизнь показалась очень тихой рядом с Клариной. Они поклялись больше никогда, никогда не теряться.