— Хорошо выглядишь, — слабо улыбнувшись, сообщает он.
Вернуть комплимент при всем желании не получается, ибо выглядит он загнанным и уставшим. Отперев квартиру, я сразу же несусь на кухню. Мужик же голодный пришел, ну? Еще и уставший и расстроенный. Надо срочно его спасать.
После плотного ужина и плохо клеящегося разговора мы перемещаемся на диван. На секс по причине недееспособности одного из участников рассчитывать не приходится, поэтому я целомудренно включаю телевизор.
— С утра до ночи на ногах, — устало сетует Антон, откинувшись на изголовье. — Хреновая из меня компания. Извини.
— Все нормально, — успокаиваю я и, коварно хихикнув, протягиваю ему ноги. — Давай ты в качестве извинений их помассируешь.
Усмехнувшись, Антон послушно обхватывает мои ступни и начинает мять. Прикрыв глаза, я даже немного постанываю от удовольствия. Пусть секса у нас сегодня и не будет, но свой оргазм я с большой вероятностью получу.
— Если бизнес вдруг прогорит — можешь стать успешным массажистом, — бормочу я, расплывшись по дивану. — Мне кажется, у тебя…
Чудовищный грохот заставляет меня открыть глаза и испуганно уставиться перед собой. Кажется, будто совсем рядом раздался взрыв или рухнуло многоэтажное здание.
— Что это? — шокировано спрашиваю я, находя взглядом Антона.
В ту же секунду грохот повторяется вновь, и тогда меня осеняет. Это не взрыв и землетрясение. Это чем-то тяжелым бьют в мою дверь с намерением ее вынести.
Версии о том, кому такое могло понадобиться, с перепугу приходят смехотворные. Ворам? Аль-Каиде? Соседке, которая вечно ругается, что я выставляю в подъезд пакет с мусором?
Ситуацию проясняет Антон, когда, обреченно вздохнув, произносит одно единственное слово:
— Жена.
62
Мысли и и эмоции налипают на это короткое слово как мухи на клейкую ленту. То есть, мою дверь ломает Вероника, а не дюжина спятивших мужиков? Но зачем? Для чего? Мы живем в цивилизованном мире. Она должна понимать, что это незаконно и вообще… Ну попадет она ко мне в квартиру, а дальше-то что?
Блядь, да это же сюр какой-то. Я понимала ее в тот момент, когда она застала нас в кабинете. Шок, состояние аффекта. Но вытворять сейчас, спустя неделю после того, как все открылось. Это даже неуравновешенностью не назовешь. Скорее, безумием.
Грохот раздается снова. Настолько чудовищный, что может треснуть штукатурка. Дернувшись от испуга, я начинаю реветь. Да что за треш такой?
— Открывай, сука! — раздается приглушенный истеричный ор из-за двери. — Быстро, на хуй!
Я беспомощно смотрю на вскочившего Антона и умоляюще кручу головой.
— Пожалуйста, не надо!
Даже несмотря на панику, я вижу, что он шокирован не меньше меня, и понятия не имеет, что делать. Отмерев, он что-то бормочет себе под нос и быстро идет в прихожую.
Обняв себя руками, я опускаюсь на край дивана. Слезы текут потоком, руки трясутся. Пусть дверь и не слетала с петель, но ненависть и ярость сумели просочиться внутрь и отравить воздух.
Щелкает замок и следом за ним раздаются звуки борьбы, от которых моментально хочется заткнуть уши. Не верится, что это происходит совсем рядом, со мной.
— Пусти меня, блядь!!! Где эта сука?!!
— Вероника, успокойся!
— Ты меня бить будешь?!! Из-за нее?!
— Да не буду я тебя бить!
Дав себе мысленную оплеуху, я заставляю подняться и идти к ним. Потому что не собираюсь прятаться у себя дома. Потому что… какого хера? Она не первая и не последняя, кто переживает разрыв с участием третьего. Это не повод нарушать границы собственности и сыпать оскорблениями.
Примерно такую речь я и собираюсь выдать, но при виде Вероники, катающейся по полу и по-звериному рычащей, напрочь забываю об этой идее. Потому что говорить что-либо бесполезно. Передо мной находится не человек, а взбесившееся животное, одержимое желанием уничтожить обидчика. Роль обидчика, увы, отведена не Антону, а мне.
— Покиньте мой дом, иначе я вызову полицию. — Я стараюсь говорить твердо, но с треском проваливаюсь. Да и многие бы провалились. Я ожидала увидеть за дверью валяющуюся дубину или биту, но весь этот оглушительный грохот Вероника создавала без всякий девайсов посредством пинков и ярости.
Горящие ненавистью глаза женщины фокусируются на мне.
— Ника! — предупреждающе рявкает Антон, удерживающий ее за плечи.
— Уродина! — рычит она, предпринимая резкую и уверенную попытку вырваться. — Убью тебя, сука!
— Да ты же просто больная… — лепечу я, машинально отступая назад. — Просто ебанутая баба.