- Мы не моногамны, - он пожал плечами, - сейчас жених.
- Сейчас? - попыталась уточнить.
- К чему тебе такие подробности? - легко оттолкнувшись от настила, он тоже сел, вновь приблизившись ко мне. - Вампиры женятся на вампиршах, человеческие мальчики - на человеческих девочках, и никак иначе. Перекрестного опыления не бывает, межвидовые браки самой природой не предусмотрены. Единственный вид любви с вампиром - это быть выпитой им до последней капли.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Из опасения, что мои действия введут тебя в заблуждение. Я не ухаживаю за тобой, и позвал не на свидание. Мне было интересно пообщаться с тобой в неформальной обстановке, потому что, как я уже говорил, ты уникальна. Но, сколь бы ты не любила кошек, ты никогда не признаешь их равными людям, даже если одна из них начнет говорить человеческим голосом.
- Я больше люблю собак. И ты напрасно волнуешься. Единственное объективное чувство, которое определяет мое отношение к тебе, это страх. Да, в какие-то моменты я могу чувствовать симпатию к тебе, дружеское расположение, а если ты снова меня обнимешь, мне может даже показаться, что я готова сидеть с тобой в этом парке вечно. Но если убрать весь флер твоего вампирского обаяния, останется - только страх. Ну, а то, что все мы для тебя, для всех вас - только кошки, я уже поняла, можно больше не повторять, спасибо.
Я отвернулась от него, нахохлившись. Стало зябко. Солнце могло светить сколь угодно ярко, но это был почти ноябрь.
Он притянул меня спиной к себе, заключая в кольцо своих рук:
- Сейчас ты скажешь, что тебе не холодно, а мне вдруг захотелось тебя согреть. Прости, я не хотел тебя обижать, и мне жаль, что я так тебя пугаю.
- Мне холодно, - не подтвердила я его опасений. И откинула голову ему на плечи, хотя он, похоже, ждал, что я начну вырываться. - И голодно. И я устала. И хочу домой. И вообще ничего уже не хочу.
- Верю, - он легко коснулся губами моего виска. - Ты сейчас очень похожа на бедное дитя, до смерти замученное злым вампиром. Поехали, сдадим велосипед, и я отведу тебя в одно хорошее, уютное кафе совсем рядом с парком.
- Что, там кровь подают прямо в хрустальных бокалах? - не смогла удержаться от насмешки.
- Кровь в бокалах - как это пошло! Никогда, пока на свете есть живые люди, - я не сразу поняла, шутит он или всерьез, даже обернулась, чтоб взглянуть в его лицо. Он слегка усмехался. А потом добавил уже серьезно, - у людей есть нелепая привычка обсуждать за едой важные дела и принимать судьбоносные решения. Так что порой приходится присутствовать и в таких заведениях, и даже разбираться в качестве кухни, хоть и используя при этом чужой опыт.
- А вампиры за едой дела не обсуждают?
- Минуй нас, бездна! Мы дела с удовольствиями не смешиваем.
- А еда для вас удовольствие? То-то вы ее столь активно смешиваете с сексом.
- Я слышал, даже у людей еда и секс дарят самое сильное наслаждение. Просто вы менее совершенны, и поэтому каждое из этих удовольствий вынуждены испытывать отдельно.
- А вы, похоже, просто не в состоянии испытывать их по отдельности. Так что еще большой вопрос, кто из нас более совершенен.
- Заблуждение. В состоянии. Просто людям всегда хочется большего, чем просто отдать свою кровь, и они не любят афишировать, что ничего другого у них не взяли.
- И как всегда виноваты люди!
- В чем? Что тебе не сообщили подробностей? Ну, у тебя есть уникальный шанс познать все на собственном опыте, - он явно опять начал забавляться.
- Так, я не поняла, - вывернулась из его рук и решительно встала. - Ты только что приглашал пообедать меня или пообедать мной?
- Ну-у, - он тоже поднялся, - выбирать тебе, а я соглашусь с любым из озвученных вариантов.
Почему-то очень хотелось спуститься вниз, к самой воде, и опустить в нее руки. Хотя вода, наверное, уже ледяная, и руки сразу замерзнут. И я побрела следом за Анхеном к велосипедам, и мы уехали прочь, запетляв аллеями. А минут через десять езды я вдруг поймала себя на мысли, что воду не потрогала - словно и на берегу не была, будто пруд был просто картинкой, нарисованной на далекой стене. Но сухие листья, шуршащие под колесами, были реальны, и солнечные лучи, пробивающие сквозь ветви, тоже были реальны, как и фигура черноволосого велосипедиста, мелькающая впереди. Что я делаю с ним в этом парке, почему не отстану, не уеду прочь на первом же повороте? А главное: ему это все зачем? Почему он так бездарно тратит свой выходной - на прогулку с первокурсницей, которая не готова ни кормить его, ни ублажать? Неужели и вправду настолько наскучило всеобщее обожание?
Анхен чуть притормозил, позволил мне поравняться с ним, и спросил:
- Мы поедем напрямик через мост или в объезд вокруг пруда?
- Через мост.
Я чувствовала себя усталой. Слишком давно я каталась на велосипеде в последний раз. Кажется, лет в 12 в деревне у бабушки.
- Там много народа. Ты точно ни в кого не врежешься?
- Я езжу настолько плохо?
- Не знаю, тебе видней.
Он вновь умчался вперед, предоставив мне его догонять. Интересно, вампиры вообще не устают, или это лично он такой тренированный?
Мы свернули на аллею, ведущую к мосту. Она чем дальше, тем сильнее шла под уклон, и я начала было радостно наращивать скорость, но здесь уже гуляли люди: и парами, и группами, и с колясками, и с дитями, эти коляски переросшими. Пришлось притормаживать, лавируя меж ними, а Анхен резво удалялся все дальше, ловко огибая препятствия не снижая скорости. Аллея резко обрывалась лестницей, круто уходящей вниз, и в какой-то миг мне показалось, что он просто спрыгнет с нее вместе с велосипедом, слетит, пользуясь данным от природы умением. Но он резко затормозил почти у края верхней ступеньки, поставил велосипед поперек и стал смотреть, как я приближаюсь. Между нами были еще какие-то люди, его велосипед им мешал, но они молча обходили его, обтекали, словно вода преграду, а он обращал на них внимания не больше, чем камень - на текущую вокруг воду.
Я приближалась медленно, все время тормозя и борясь с искушением пройти крутой склон пешком. Но доехала почти до его колеса.
- Ты же мешаешь проходу, - укорила, спрыгивая на землю.
- Зато уверен, что ты не кувыркнешься с лестницы и не сломаешь шею.
- Да вроде большая уже девочка.
- Вроде, - двусмысленно согласился он, развернул велосипед и начал спускать его по узкому рельсу, положенному поверх ступенек специально для подобного транспорта. Я спустилась на мост следом за ним и пошла пешком, везя за собой велосипед. Мост был достаточно узок и заполнен людьми. Собственно, это был даже не мост, а проход по гребню плотины, создавшей Большой парковый пруд. Слева плескалась вода, а справа был устроен летний театр. Его скамьи широким амфитеатром расположились на склонах оврага, а в самом низу была установлена сцена, по которой сейчас бегали какие-то дети.
Анхен тоже предпочел пройти этот отрезок пешком. На берегу мы вновь сели на велосипеды и поехали по той самой набережной, на которую смотрели, отдыхая возле запертого домика. Здесь было еще многолюдней, сновали дети на велосипедиках, кого-то катали на пони. Пришлось ехать еще более медленно и аккуратно.
- Лариса! - вдруг окликнули меня от одного из многочисленных столиков, расположившихся вокруг небольшого шатра придорожной забегаловки, - эй, Ларка, привет!
Я оглянулась на голос, и тут же увидела Петерса. С ним был Марк, еще какой-то незнакомый парень, девчонки. Радостно помахала им рукой и собралась было поскорее проехать дальше, но Анхен вдруг решительно слез с велосипеда.
- Ты куда? - удивилась я.
-Это, кажется, твои друзья, и они рады тебя видеть.
- Да, в школе вместе учились.
- Вот и пойдем, пообщаемся. Ты ведь все равно собиралась обедать.
- А ты обещал мне уютное кафе. Решил сэкономить?
- Ага, - он был настроен весьма решительно, и пришлось слезать, и покорно идти к столику. Ну вот и что они теперь обо мне подумают?
- Обычно девушки гордятся, что их застали в моем обществе, - ухмыляясь, шепнул мне на ушко Анхен.
- Вот и гулял бы с теми, кто гордится, - буркнула я в ответ. - Вот что я им теперь скажу?