Какое-то время я сидела, прислонив лоб к прохладному металлу перил, пыталась собраться с силами, мыслями. Потом опять задремала. Очнулась от того, что меня трясла за плечо встревоженная соседка.
- Лариса, ты что здесь делаешь? Что случилось?
Изумленно оглянулась по сторонам, не сразу сообразив, где же это "здесь".
- А, нет, все в порядке, просто голова закружилась, я присела передохнуть и задремала... Я пойду, все хорошо, вы не беспокойтесь.
И, прежде, чем она успела еще что-то сказать или спросить, я стремительно побежала вниз по лестнице.
Перед собственной дверью немного отдышалась. Затем постаралась войти в квартиру максимально гордо и независимо.
- Лариса, ты где была? - на шум в прихожую немедленно выдвинулась мама. Вот что ж ей книжку-то не читается?
- В библиотеке, - я равнодушно пожала плечами, торопясь снять пальто прежде, чем мама заметит, что у него не хватает пуговиц.
- Лариса, двенадцатый час ночи, какая библиотека? Я уже больницы и морги готовлюсь обзванивать!
Вот не было мне забот! Какие двенадцать ночи, полчаса, как стемнело... Ничего себе, вздремнула на лесенке. Конечно, учитывая, что с этой учебой последний раз я высыпалась никто уже не помнит, когда. Вот только про лесенку мне никто не поверит. А, пошло все...
- Мама, мне 18 лет, да мало ли, где я была! Тебе не кажется, что моя личная жизнь совершенно тебя не касается?
- Нет, не кажется! - мамочка явно накручивала себя последние несколько часов, и теперь собиралась разразиться скандалом, - тебе ВСЕГО 18 лет, и, пока ты живешь с нами, ты обязана являться домой вовремя! Или хотя бы предупреждать, что задерживаешься!
- А так же с кем задерживаешься и где? - усмехнулась я. Вот уж что тут кого-то совершенно не касается...
- Да! И я не вижу в этом ничего смешного! Должна же я знать, где мне тебя разыскивать, если что случиться!
- Знать и разыскивать - это очень разные вещи, знаешь ли. Дай я пройду. Мне надо переодеться, я есть хочу. Если тебе так уж надо с кем-то поругаться - ругайся с папой, там наверняка тоже найдется, к чему придраться. А я, в отличие от него, терпеть тебя не подписывалась!
Наверное, я была не права, не знаю. Может, мне надо было найти другие слова, за все извиниться, всех успокоить, всего пообещать... Но я была такой усталой, такой измотанной приключениями этого бесконечного дня. Мне хотелось простых вещей: поесть, выспаться, ощутить тепло и уют родного дома, а вместо этого на меня сходу набрасываются, как на главную преступницу этого столетия... В общем, я не чувствовала раскаяния. До сих пор не чувствую.
Мама что-то кричала. Что-то о том, что я живу на ее деньги, и на ужин пока не зарабатываю. А раз я смею так с ней разговаривать, то могу и близко к кухне не подходить - там нет ничего моего, а она со мной и крошкой хлеба не поделится, пусть я хоть сдохну от голода.
А я смотрела на нее, и вспоминала, как она толкала меня прямо в руки вампира, глядя на него безумными, преданными глазами. Она была не виновата, я знала это. Но это ничего не меняло. Она предала меня в тот день. И какие-то мои чувства к ней умерли, и я нечего не могла с этим поделать. Она не смогла меня защитить. И никогда не сможет. Так зачем тогда тут орать и размахивать руками, словно от нее хоть что-то зависит?
- Знаешь, - устало сказала я ей, - у меня сегодня было столько весьма экзотических возможностей сдохнуть, что я и помыслить не могла, что придется буднично сдохнуть в собственном доме от голода.
Сдернула шарф, которым до того еще пыталась как-то прикрыть порванную блузку, бросила его на вешалку и попыталась пройти мимо нее в комнату.
- Лариса! - нашелся новый повод для воплей, - Что у тебя с кофтой? Как я должна это понимать?
- Она порвана. И мне все равно, кому и что ты должна. Ты дашь мне пройти, или мне на лестницу пойти прилечь, там мне по любому быстрее скорую вызовут?
- Какую скорою, зачем? Лариса, что происходит?
- Я уже сказала, что происходит. Я устала, я с утра только чашку чая выпила, я от голода уже сознание теряю. Я три часа не могла до второго этажа добраться, боялась с лестницы упасть, у меня в глазах все плывет. Но это же ерунда! Тебе ж обидно, что ты не в курсе, с кем и где я целуюсь! И из-за своего неудовлетворенного праздного любопытства ты готова меня уморить, всего лишить и за все наказать! Да если б ты только представить могла, как я тебя сейчас ненавижу!
К такому она оказалась не готова, и наконец дала мне пройти. Папа едва ли уже спал, просто явно решил не вмешиваться и тихонько отсидеться в спальне. Тоже весьма удобная позиция, можно всегда оставаться хорошим, сваливая все выяснения отношений на жену. Но сейчас я была ему за это благодарна. Еще одного сеанса воспитания я бы точно не вынесла.
А ночью я задыхалась от собственного крика. Все кричала, кричала, не в силах остановится и вздохнуть, потому что мы падали, так безудержно неостановимо падали, в Бездну, вглубь, за огни. Они мелькали перед глазами, красные, желтые, а я кричала, умоляя его остановиться. Но он не хотел. Или не мог. И мы все падали, падали, падали...
Меня трясли за плечи, пытаясь добудиться, и мать и отец склоняли надо мной встревоженные лица.
- Мы падаем, падаем, - твердила я им, плохо отличая сон от яви, и вновь погружаясь в забытье.
За завтраком все сидели хмурые, не выспавшиеся. Мама, позабыв все, что мы с ней наговорили друг другу накануне, поминутно щупала мне лобик и предлагала пропустить денек университет.
- Мам, отстань, я не могу, у меня сессия скоро.
- Не может она, Лида, дружек ее там поджидает, куда она без него, - неожиданно поделился своим виденьем событий папа.
- Папа, какой дружок, ты вообще о чем?
- Да я о том, что кто-то пришел домой, шатаясь от потери крови, а потом всю ночь орал: "Анхен, Анхен!".
- Неправда! - я почувствовала, что краснею.
- Что неправда?
- Он не пил моей крови!
- Нет? Или тебе так кажется? Одежду на тебе кто порвал? Скажешь, не он?
- Да объясните ж наконец, что происходит? - не выдержала мама. - какой еще Анхен, откуда он взялся вообще?.. Он что, вампир? Настоящий вампир попросил у Ларисы крови?! Но что же ты сразу не сказала, девочка моя! Это ж такое событие! Такая честь! А Лизкина мать еще хвасталась, что у нее такая дочка золотая: и красавица, и умница, не успела школу закончить, как ее уже вампиры забрали! А наша Ларка ничуть не хуже, она вон тоже вампиру приглянулась!
Я почувствовала, что меня тошнит.
- Она этим хвасталась?! Что у нее дочь убили?! И ты собралась хвастаться тем же? А ничего, что я жива еще? И крови у меня никто не пил, это папа все нафантазировал. А я - не давала ему разрешения. И не дам!
- Лара, как...как не дашь? Ты что, хочешь нашу семью опозорить? Что мы тебя воспитываем плохо? Да обратить на себя внимание вампира - это уже великая честь! А уж если он снизошел до того, чтобы пригубить... как ты можешь даже рассуждать о таком святотатстве, как отказ одному из Творцов наших!
- Один из Творцов наших обронил как-то мимоходом с великим презрением, что они нас еще здорово недотворили. Я тогда на него за это обиделась, а слушая тебя, понимаю, что зря.
В универ я приехала в отвратительном настроении. И оно не улучшалось. Пары шли, а оно не улучшалось. Сначала я искренне думала, что это из-за матери, из-за отца, который так не вовремя ляпнул о моих вампирских связях. А потом поняла, что причина не в том, мне плевать, кто там что думает. Мне изначально было плохо. Плохо без него. Может, я и звала его ночью. Не помню. Отцу виднее. Но сейчас я готова была орать его имя в голос, лишь бы только пришел, лишь бы только обнял. Мое тело привыкло к его рукам, оно жаждало их, оно без них не могло. Я готова была даже вновь падать с ним в Бездну, лишь бы только он держал меня...
Вампир, вот ведь Дракосов вампир со своим удушающим обаянием! Это просто привыкание, я знала, ничего личного. Сколько он протаскал меня на руках - час, два? Слишком тесный и продолжительный контакт, и вот результат. Умом-то я понимала. Но как же мне было теперь плохо!