— Не спорь, ладно? Книги сами себя не прочитают, — Эйлерту явно стало весело. Он сразу настроился на поездку.
Кэйн только собрался спросить Артуа еще о чем-то, как вдруг дверь открылась. Внутрь вошла девочка лет восьми в милом кружевном платьице. Ее длинные черные волосы аккуратно собрали в два хвостика по бокам. Она недовольно взглянула на всю компанию присутствующих, но быстро переключилась на Яра.
— Дядя Эйл! — увидев юношу все недовольство как рукой сняло. — Ты умер⁈ Почему ты умер⁈ Дядя Эйлерт! — на глазах малышки навернулись слезы.
Яр присел на корточки перед ней, улыбаясь.
— Нет, нет, Ами! Я не умер, правда. Просто одна очень злая колдунья наложила на меня страшное заклинание, поэтому душа не может вернуться в тело. Не плачь, ладно? Мои друзья мне помогут.
— Правда? — она сразу перестала хныкать. Девочка протянула руку, пытаясь коснуться его. — Холодно…
— А мне щекотно, — Эйл посмеялся. — Ну, все? Слезы передумали бежать? Вот и хорошо. Когда я вернусь в тело, обязательно приду в гости.
— Хорошо… Возвращайся скорее, — Ами слегка улыбнулась. Ее настроение менялось слишком быстро. Буквально через пару секунд девочка снова нахмурилась. — Сэр Дэйдалос, опаздывать нехорошо! Чай заварился и кваказябры ждут Вас к столу!
— Кваказябрам придется немного подождать. Я скоро освобожусь и присоединюсь к застолью. Извинись перед ними за меня, ладно? — Дэйдалос мягко улыбнулся девочке, а та вздернула носик.
— Ладно, на сей раз прощаю! Но больше никаких опозданий! Дядя Эйлерт, ты тоже будешь пить чай с кваказабрями, когда придешь в теле, — поставив его перед фактом, Ами покинула помещение. Артуа тихо посмеялся.
— А… Это кто? — Ли Ван немного растерялся, удивленно взглянув на Дэйдалоса.
— На твоем лице написан весь мыслительный процесс. Это дочь Дамиана, и ко мне не имеет никакого отношения, — спокойно ответил юноша.
— Так мы сейчас в доме Графа⁈ — Таави чуть дурно не стало. Пожалуй, только этот мужчина вызывал у него страх вперемешку с уважением.
— Да. Смерть матери она восприняла очень плохо. Я же для нее стал неким живым образом того сказочного принца, о котором Роксана читала ей множество сказок. Вианн очень любит разговаривать на разные темы и часто приглашает в гости. Я бы даже сказал, слишком часто. А раз я прихожу к ней, то и Ами внимание уделяю. К тому же, мои частые визиты сюда позволяют нам с Дамианом поработать в более секретной обстановке. Все же, мы с ним относимся к магической части общества, а Аристарх — нет, и некоторые вопросы лучше обсуждать без лишних ушей. И вот, Графушка выделил мне эту комнату как кабинет, чтобы я скрылся вон с его глаз и лишний раз не маячил здесь.
— Ага, как же, — хмыкнул Яр.
— Эйлерт, — немного строже произнес Дэйдалос.
— Я это к тому, что до сих пор поражаюсь, как вы вообще можете работать вместе. Как кошка с собакой, — юноша невольно вспомнил все их перепалки.
Дамиан иногда выглядел так, словно придушить Артуа готов, а этот бесстрашный продолжал лезть на рожон, абсолютно не боясь быть случайно подпаленным пламенем праведного гнева. И у кого, спрашивается, из них двоих чувства самосохранения нет? Любовь Грея к дочерям явно сильнее чем ненависть к Дэйдалосу, и этим все объясняется.
— Выбора нет, приходится. Он ненавидит мое поведение, однако благодарен за помощь. Им обеим легче от разговоров со мной. Грустно вспоминать их в тот год… Я продолжаю поддерживать обеих. Все же, Дамиан это осознает и поэтому все еще не послал меня, — иногда тон Дэйдалоса менялся до неузнаваемости, словно говорит совсем другой человек. Нет наигранной радости или иной эмоции, взгляд становится более серьезным, задумчивым и опустошенным. Артуа вынул из ящика продолговатый футляр, ставя его на стол. — Заберите это с собой. Когда прибудете в Эпидонию, навестите Скарлетт в главной больнице столицы. Введите это в трубку капельницы.
— Что это? — Рансу взял коробочку в руки, открывая ее. Внутри лежал шприц с прозрачным веществом. Юноша настороженно посмотрел на него.
— Когда Чаровница напала на Скарлетт, я не мог позволить убить ее, поэтому приказал Советнице нанести ей ранение…
— Бинго! — Эйлерт перебил его. — Я знал, что та игла принадлежала не ей, она была тьмой в чистом виде!
— Именно. Не удивительно, что ты догадался. Понял ли ты дальнейшие мои действия?
— Ты ввел ее в искусственную кому. Так?
— Да. Я сделал это чтобы спасти ей жизнь. Если бы она очнулась, это бы поставило ее под угрозу. Скарлетт не глупа, и я уверен, что Джоелл знала о вашей с ней тесной связи. При этом она не могла наложить никакого заклинания или убить ее во время диагностики, поскольку тогда подозрения могли пасть на нее саму. Полагаю, если бы Скарлетт очнулась до прибытия врачей или во время транспортировки, никто бы не выжил. Это вещество невозможно обнаружить, поэтому врачи не знают, что с ней.
— Слава Вечному… — тихо прошептал Милен. С души упал тяжелый камень. Юноша смог расслабиться. Скарлетт будет в порядке.
— Что за препарат такой? — Рансу внимательно слушал все сказанное.
— Я не могу рассказать, — Дэйдалос поднес палец к губам, улыбнувшись ему. — Не все тайны должны быть раскрыты.
— Если он попадет в доступ другим людям…
— Ты печешься о других куда больше, чем о себе, — Дэйдалос поднялся с кресла, подходя к нему со спины и, взяв за плечи, развернул в сторону продолговатого зеркала, глядя на отражение вместе с ним. — Пора бы немного побыть эгоистом, тебе так не кажется? Мальчик, запертый в чужом теле, вынужденный скрываться под этой личиной сотнями лет… — он говорил тихо, чтобы Милен ничего не услышал на таком расстоянии.
— К чему эти пустые разговоры? — Рансу не дернулся. Он наблюдал за Дэйдалосом и его действиями. — Эгоизм ни к чему хорошему не приведет. Моя жизнь была наполнена одиночеством слишком долго, и думать только о себе в нынешней ситуации я не могу, — парень захлопнул коробочку в руке.
— Среди светлых заклинаний может найтись то, что поможет тебе. Так же, как среди темных, — Артуа отстранился от него, подходя к двери. — Не забывай о себе. Если есть шанс, воспользуйся им и помоги не только другу. Второй возможности может не быть, — юноша покинул помещение. Он направился вперед по коридору, освещенному тусклым светом свечей.
Дэйдалос привык к мрачному интерьеру замка. Можно сказать, ему приходилось буквально жить здесь. В связи с последними событиями у них с Дамианом прибавилось работы. Несмотря на свой заговорщицкий вид, он искренне сопереживал Ами и Вианн. Если они хотят видеть сказочного принца, пусть. Удивительно, но упрямый Грей не стал спорить. К тому же, болезнь тоже дала о себе знать. Девочка, мечтающая стать волшебницей, лишилась даже этого. Все, что та теперь могла — видеть существ тонкого плана и общаться с ними, называя кваказябрами. Сидит в четырех стенах, сестра учится, отец работает, а она почти всегда одна. Бедный ребенок.
Поиграть с ней ему совсем не сложно, заодно получается решить многие вопросы в тихой обстановке, без посторонних глаз и ушей. Тем более, здесь всегда есть бутылочка его любимой газировки, а кто ж халяву не любит? Вианн приглашает Дэйдалоса очень часто, и всегда покупает любимый напиток юноши. Поговорить с ней на разные темы он только рад. Что только не сделаешь, лишь бы не работать.
Глава 2
Немного озадаченные ребята остались в помещении. Кто бы мог подумать, что Дэйдалос способен на такое? Впрочем, Эйлерта это ничуть не удивило. Он наоборот обрадовался его продуманности. Артуа не побоялся действовать и смог уберечь Скарлетт. Теперь Дэвис на пару с мисс Джаей прославятся на весь мир как единственные выжившие после нападения. У них в руках лекарство, способное вернуть девушку в сознание, а значит, переживать не о чем. Она обязательно поправится, и ее мать перестанет злобствовать на всех. Страшная женщина. Не дай Вечный сказать что-то не так, живьем проглотит и не подавится.
С тех пор, как Эйлерт получил печать, Рансу стал более дерганным, взволнованным, часто нервничал и повышал голос. Даже зная дальнейший план действий, юноша не мог успокоиться. Он ходил туда-сюда по помещению, о чем-то думая, иногда поглядывая по сторонам. Яр молча наблюдал за ним. С момента его возвращения они нормально не поговорили, ведь Ахонен лично занимался похоронами Джоелл. Несомненно, ее смерть сильно подбила парня. Все же, ему пришлось проститься с единственным дорогим человеком.